Глава 6. Столпы веры

Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия-это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она - дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.

Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 1, с. 415

Более всего египтяне ценят в людях набожность. Желание прослыть набожным приводит многих из них к лицемерию и ярко выраженному ханжеству. Если мусульманин не занят делом или разговором, он почти наверняка произносит какую-нибудь религиозную формулу. Если его смущает дурная мысль или воспоминание о нехорошем поступке, он вздохнет: "Прошу прощения у Аллаха Великого!"

Э. У. Лэйн. Нравы и обычаи современных египтян. 1836

Перебирая египетские воспоминания, самому себе задаешь вопрос: какой характерный звук запомнился за годы жизни в Египте? Какой повторялся наиболее настойчиво, часто и повсеместно? Шум автомобилей? Только в городах и на дорогах. Скрип сакии? Только в деревнях. Гимн "Биляди, биляди, биляди!" ("О моя страна!") по радио и телевидению? Все не то.

Так вот: наиболее характерный звук, запомнившийся во время пребывания в Египте и других мусульманских странах, - азан - призыв на молитву, который пять раз в день громко, с крайним напряжением голосовых связок, но мелодично выводит муэдзин - глашатай азана. "Аллах велик!" - четырежды повторяет он, каждый раз меняя музыкальную фразу. "Я свидетельствую, что нет божества, кроме аллаха!" - повторяет он дважды. И дважды: "Я свидетельствую, что Мухаммед - посланник аллаха!", как бы спускаясь в мелодии по нисходящей. И снова с полным напряжением каждую фразу дважды: "Вставайте на молитву! Ищите спасения! Аллах велик!" - и завершающая фраза опять в новой мелодии: "Нет божества, кроме аллаха!"

Азан повторяется пять раз в день через мощные динамики и просто голосом с высот минаретов-башен и возвышений деревенских молельных домов, с балконов домов и верхних площадок лестничных клеток. Азан разбудил меня в первый день приезда в Каир, в университетском общежитии, где его провозгласил в коридоре студент с очень звучным и громким голосом. Последний раз я его услышал спустя почти четверть века сквозь рев авиационных двигателей в каирском аэропорте.

"Аллах велик!"... С тех пор как устами пророка Мухаммеда племенное божество аллах было объявлено единственным, это выражение каждый день миллиарднократно звучит в так называемом мусульманском мире.

Приступая даже к пустячному делу, египтянин машинально произнесет: "Во имя аллаха, милостивого, милосердного!", а завершив работу, скажет: "Хвала аллаху!"

Слово "аллах" звучит в разговорах, монологах, диалогах, в бормотании людей, по поводу и без повода, по торжественным и ничтожнейшим случаям. Аллах с человеком постоянно - в семье, в быту, в труде, в учебе, в любви и ненависти, за трапезой и во сне. Однако упоминания аллаха чаще всего - привычка, как наше "слава богу", "ей-богу".

В глазах верующего, аллах вездесущ, всемогущ, всеведущ. Поэтому человек - жалкая тварь, раб божий, ничтожество перед высшей силой - должен бояться аллаха, быть покорным ему, любить и славить его при всех обстоятельствах и страшиться его гнева. Египетская пословица говорит: "Наш господь существует во всем сущем". "Все - в руках божьих", - перекликается с ней другая, и эта мысль внушается ежедневно и ежечасно официальной проповедью и самой социально-психологической атмосферой. Жизнь или смерть, свет или тьма, здоровье или болезнь, богатство или бедность - все от аллаха. Человеку, бессильному перед волей творца, остается лишь подчиняться его воле, во всем полагаться на него. Фатализм для истинно верующего - а таковых абсолютное большинство в стране - определяет жизненную позицию египтянина. Он предпочитает уклоняться от решения новых жизненных проблем, надеясь на мудрость аллаха: "Ты хочешь и я хочу, а господь делает, что он хочет", "Раб полагает, а господь располагает".

Покорность воле аллаха не должна быть затуманена даже тенью сомнения. Верующий должен быть убежден, что он не в состоянии распоряжаться своей судьбой. Могущество аллаха не имеет границ - и не вздумай оспаривать его! "О убежавший от суда аллаха! У тебя есть всемогущий господин, который с тобой посчитается". Лишь аллах делает своего раба счастливым или несчастным, дает хлеб насущный или отнимает его, напускает болезни или исцеляет от них. "Если ты был терпеливым и что-то заработал, значит, так приказал аллах, но если ты не был терпеливым, значит, ты согрешил, и аллах наказывает тебя".

"Аллах щупает пульс и дает лекарство, - утверждает народное религиозное сознание и добавляет: - Господь напускает холод и дает покрывало".

Самоубийство - это вызов воле аллаха. Поэтому в Египте процент самоубийств в десятки раз ниже, чем в развитых странах Запада или даже в латиноамериканских странах с сопоставимым уровнем развития. Еще Э. У. Лэйн писал: "Благодаря вере в предопределение мусульмане в минуты мучительной неизвестности, в несчастье проявляют удивительную стойкость, твердость духа и смирение, граничащее с апатией. В таких случаях они тяжело вздыхают и восклицают: "Алла керим!" ("Аллах щедр!") Так ведут себя мужчины. Женщины же, напротив, предаются горю бурно, рыдая и голося на всю округу".

Покориться воле аллаха означает покориться судьбе и согласиться со своим социальным положением, что предполагает закостеневшую структуру общества, в котором аллах предопределил богатым быть богатыми, а бедным - бедными, одним быть господами, другим - слугами. В будущее лучше не заглядывать: во-первых, оно - в руках божьих, а во-вторых, разве будущее - не повторение прошлого? Разве трудящийся люд, переживший века гнета, деспотизма и нищеты, может надеяться в будущем на что-либо, кроме гнета, деспотизма, нищеты?

Но абсолютный фатализм, предполагающий абсолютную неподвижность и бездействие, сталкивается с реалиями жизни. Здравомыслие народа не позволяет слепой вере парализовать его волю. Он знает, что живет трудом рук своих и ума своего, хотя предполагается, что это - от аллаха. "Кто сам не может, все сваливает на судьбу", - говорит пословица, подразумевая, что человек должен быть активным, а другая наставляет: "Аллах любит трудолюбивых".

Мы сталкиваемся с пословицами, которые зло насмехаются над халатностью, ленью, распущенностью, прикрываемыми ссылками на волю божью. Сваливать бесстыдное поведение на аллаха просто бесчестно: "Обнажи задницу людям и скажи, что такова воля всевышнего". Хотя аллах есть во всем сущем, не все сущее - справедливо, говорит здравый рассудок и инстинкт народа. Правда, справедливость и добро должны победить. Время их торжества в религиозном сознании населения связывается с "золотым веком" ислама - с правлением пророка Мухаммеда и четырех праведных халифов. Накал религиозного мистицизма у египтян, мусульман-суннитов слабее, чем у мусульман-шиитов, но в них глубоко сидит вера, иногда скрытая, в приход мессии - Махди, который восстановит на земле справедливость, угодную аллаху.

Для массы египтян аллах - воплощение писаного и неписаного закона, общественной совести, высшей справедливости. Большего преступления, чем святотатство, мусульмане не знают. Для них святотатство - страшнее, чудовищнее предательства и вероотступничества.

Вера настолько всеобъемлюща, всепроникающа и сильна, что в Египте публичное заявление об атеистических убеждениях невозможно и по сей день. Теперь, конечно, атеисту не отрубят голову, как в прошлом, но он становится парией в обществе, а в глазах верующих - опасным, гнусным человеком, потенциальным преступником. "Кто не боится аллаха, того боятся", - говорит пословица, и с этим вынуждены считаться все.

"Нет божества, кроме аллаха, и Мухаммед - посланник аллаха" - таково исповедание веры у мусульман, догмат единобожия и одновременно утверждение пророческой миссии Мухаммеда, ставшего, по мнению мусульман, "печатью пророков". От сотворения мира было много пророков, но главных - шесть: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Мухаммед. Каждому из них, согласно представлениям ислама, было ниспослано откровение аллаха, его законы. Все они были верны, когда излагались устами пророка. Но люди искажали, забывали учение пророков, поэтому каждый последующий отменял предыдущего, то есть восстанавливал его подлинность, восстанавливал слово божье, утраченное грешными людьми. Так просто объясняются все расхождения с христианскими и иудейскими сказаниями, с Евангелием и Библией вошедшие в мусульманскую догматику.

Кроме исповедания веры главные религиозные обязанности мусульманина - молитва, благотворительность, пост и паломничество. Благочестивый мусульманин по призыву муэдзина или самостоятельно совершает молитву сразу после захода солнца, с наступлением ночи, то есть когда совсем стемнеет, а также на рассвете, в полдень и во второй половине дня, между полуднем и заходом солнца. К молитве необходимо приступить, совершив омовение, сняв обувь, став на коврик и повернувшись в сторону Мекки. Молитва сопровождается и сочетается с особыми позами - ракятами.

Совместная молитва создает единообразие мышления, убеждений, духовного склада, создается чувство единения общины, "равенства" перед высшей силой. В небольших мечетях верующими на молитве предводительствует имам, он же читает и пятничную проповедь. В больших мечетях главенствует имам-хатыб, произносящий проповедь в пятницу.

Много раз в Каире и в египетской провинции я слышал эти проповеди. Голос хатыба поставлен артистически, на основе многовековых традиций. Его аргументы отточены на оселке религиозного и социального опыта поколений, разработанной догматики с учетом психологии и восприятия слушателей. Если в проповеди он касается насущных проблем жизни, быта, политики, душевных переживаний молящихся, то традиционная, привычная для слушателей форма подачи усиливает убедительность проповеди.

"В Каире так много мечетей, что они никогда не бывают переполнены в пятницу", - писал Э. У. Лэйн. В наши дни мечети каирского мегалополиса не вмещают по пятницам всех желающих, и улицы около них заполнены рядами верующих, расположившихся на циновках или ковриках, брошенных на асфальт. Голос проповедника доносится через громкоговоритель, перекрывающий шум автомобильных моторов. Во времена Садата вокруг мечети, где проповедовал хатыб-оппозиционер Кишк, клеймивший коррупцию и разврат, собирались десятки тысяч людей.

Мусульманские служители культа не эквивалентны христианским священникам, не пользуются их правами и привилегиями. Формально они не образуют особого сословия, но фактически богословы-улемы, одни из которых выполняют и функции имамов и имамов-хатыбов, связаны друг с другом элементами корпоративной сплоченности.

Египтяне, занятые земными заботами, как правило, пять раз в день не молятся, но пятничную молитву предпочитают не пропускать. В пятницу был сотворен Адам и в пятницу же, в день Страшного суда, произойдет воскрешение из мертвых. Женщины молятся отдельно от мужчин в специально отведенных для них местах мечети или дома. После молитвы состоятельные верующие раздают милостыню многочисленным нищим, выполняя одно из основных требований ислама. Благотворительность - одно из самых главных социальных приобретений ислама. И в христианстве милосердие, сострадание к слабому, милостыня нуждающемуся - богоугодное дело. Но ислам возвел благотворительность в несокрушимый религиозный постулат. Она стала одним из основных социальных амортизаторов в мусульманских странах. Служа верным пропуском в рай для дающего, она обезоруживает берущего, ослабляет социальный протест, создает иллюзию сглаживания общественного неравенства.

Милостыня бедному во имя аллаха стала необходимым свидетельством веры и благочестия. Но она же порождает и паразитизм части населения.

Египетский бедняк только нюхает запах мяса, совершенно не доступного ему по цене. Его главный рацион - бобы и лепешки. Но когда моему соседу-генералу из его имения привозили на праздники барана или теленка и резали во дворе, мясом, - конечно, не лучшими частями туши - одаривали бавваба, уборщика, мойщика машин. Поедая свою порцию, они произносили хвалу аллаху, а заодно и генералу. В Египте благотворительность - дело добровольное, но она контролируется общественным мнением. Самый бедный феллах изредка должен подать милостыню таким же бедолагам, как и он сам.

На пожертвования верующих строятся и содержатся мечети, дома для престарелых или умалишенных, больницы. Еще при жизни мусульманина или по его завещанию часть имущества отписывается в вакф, то есть становится неотчуждаемым имуществом, которое нельзя продать и доходы с которого должны использоваться лишь на благотворительные цели. Юридический статус вакфа - дело сложное и составляет целый раздел мусульманского права. Отметим лишь, что в хозяйстве Египта вакфу принадлежит весомая часть. Во всяком случае, почти десятая часть бесценных египетских земель отдана в вакф. В правительстве есть особый министр по делам вакфов.

Интересно отметить, что глубоко религиозные египтяне в чрезмерном богатстве видят что-то незаконное, изъятое у общества, особенно у его беднейшей части. Но в этом явлении они усматривают не классовые противоречия, а просто необходимость того, чтобы часть богатства немногих возвратилась обществу в форме благотворительности.

Мусульмане постятся в месяц рамадан. От восхода до заката они не должны есть, пить, курить, вдыхать благовония, предаваться чувственным наслаждениям. Народные пословицы грозят карами тем, кто не соблюдает поста. Пост начинается с момента, когда "белую нить можно отличить от черной". Но это выражение нельзя понимать буквально, подразумевается: когда белую полоску на горизонте можно отличить от черной, то есть за некоторое время до восхода солнца. От поста освобождаются беременные и кормящие женщины, больные, путешествующие и сражающиеся на войне с врагом.

Религиозные праздники отмечаются по лунному календарю, поэтому каждый год они смещаются.

Тяжелее всего месячный пост переносится в летнюю жару. Но и зимой в рамадан резко падает производительность труда, после полудня практически прекращают работу учреждения, останавливаются грузовики дальних перевозок. Положение - общее для мусульманских стран. Президент Туниса Х. Бургиба пытался отменить пост в рамадан, но безуспешно. Дальше всего по пути разрыва с религиозными традициями в общественной жизни продвинулась кемалистская Турция. Даже выходной день у турок - не пятница, а воскресенье. Однако буквально в наши дни, в семидесятые- восьмидесятые годы, вместе с проявлением тенденции к возрождению религиозности наблюдается массовое возвращение к посту даже среди интеллигенции. "Почему?" - задавал я вопрос, когда жил в Турции. Мне отвечали: "Таким образом мы укрепляем свой дух". Но при более откровенном обсуждении выяснялось, что на них просто давит общественное мнение, религиозно-психологическая атмосфера их окружения.

В Египте религиозные традиции глубже и крепче. Однако не стоит преувеличивать набожность египтян. Некоторые нарушают пост, но тайно. Открытое нарушение поста без дозволенных причин - дело исключительное.

В студенческие годы у меня был знакомый, который, демонстрируя свои левые убеждения, публично курил в рамадан, хотя был некурящим. Крепость духа он доказывал своим товарищам тем, что вместе с ними не пил и не ел. Это не спасло его репутации. На него показывали пальцами и кричали: "Ты - красный! Ты - неверный!" Я встретил его спустя двадцать лет. Он сохранил свои убеждения, так сказать, для себя и про себя. Но признался, что вынужден поститься, дорожа своим служебным положением и мнением сослуживцев и начальства.

Для ряда профессий, требующих высоких физических нагрузок или перегрузок, например для летчиков, пост вообще недопустим. В рамадан в первые годы президентства Насера египетская истребительная авиация не могла совершать полеты. Догма слишком резко противоречила практике. Поэтому ведущие улемы-богословы Аль-Азхара разрешили летчикам не поститься, приняв специальную фетву, в которой объяснили: Египет находится в состоянии войны с Израилем. Летчики-воины. Раз они на войне, они могут не поститься. Мне так и не удалось выяснить, под каким соусом отменили пост в египетской авиации после подписания соглашения о мире с Израилем. Но знаю достоверно, что летчики и в наши дни в рамадан не постятся.

Я любил бродить или ездить по Каиру во время рамадана, в последние минуты перед заходом солнца. Обычно забитые автомашинами мостовые почти пустели, с улиц исчезали толпы людей. Все сидели у накрытых столов. Даже бедняки, купив у бродячих торговцев фасолевую похлебку, размещались на тротуарах с дымящимися мисками на коленях. По выстрелу пушки мусульмане набрасывались на еду. Некоторые - с известной сдержанностью и достоинством, другие отправляли в рот кусок или ложку в первую же секунду по истечении запретного времени.

Атмосферу мусульманского поста нарушают копты. Но и они стараются не есть и не пить на людях, чтобы не вызывать раздражения своих соотечественников.

Богата и разнообразна плодами египетская земля

После вечерней трапезы в рамадан наступает всеобщее веселье. Полны мечети, базары, магазины. В местах народных гуляний бродячие артисты разбивают шатры и дают в них представления. Состоятельные люди заполняют казино. Громко, на полную мощь гремит музыка из радиоприемников. С бесчисленных тележек продают сладости, вареную кукурузу, жаренный на углях сладкий картофель. С радостными криками носятся дети. Веселье продолжается далеко за полночь.

В пост расходы на питание резко увеличиваются, потому что едят больше, чтобы выдержать дневной голод.

Естественно, что люди не успевают выспаться перед завтраком, после которого наступает дневной пост, а потом - какая же работа!

Наибольшего накала веселье достигает сразу после рамадана, когда начинается праздник разговения - малый праздник.

Большим праздником считается курбан-байрам - название, пришедшее в русский с тюркских языков. Арабы именуют его "праздником жертвоприношения" или "праздником жертвенных животных", откуда и произошел его эквивалент - "курбан-байрам".

В первый день курбан-байрама египтяне-мусульмане, если они обладают достаточными средствами, режут барана, буйвола или верблюда. Богатый должен поделиться мясом жертвенного животного с бедняками, совершив акт благотворительности.

Праздник жертвоприношения восходит к легенде об Аврааме (Ибрахиме), который собирался принести в жертву богу своего сына Исаака, но был остановлен аллахом, который повелел ему вместо сына зарезать барана. Арабы полагают, что для заклания предназначался не Исаак, а Исмаил, именно его называют "прародителем" всех арабов.

Курбан-байрам приходится на день завершения паломничества в Мекку - хаджа (или "хагга" в египетском произношении). Паломничество-обязанность мусульман. Во время посещения Мекки паломники должны обойти Каабу семь раз, совершить поход к горе Арафат, а также ряд других ритуальных действий, молитв, жертвоприношений. Кааба - небольшое здание примерно кубической формы, в одном из углов которого установлен черный камень, видимо, метеоритного происхождения. Вокруг Каабы - аркады Аль-Харама - главной мечети мусульманского мира. Естественно, что при зарождении ислама Мекка - центр аравийских ярмарок и капищ племенных богов - никак не была приспособлена для того, чтобы принять на себя роль главной святыни одной из мировых религий. Но религиозной идее были чужды соображения географии или экономики.

В наши дни из мусульманских стран, в которых живет примерно восемьсот миллионов человек, приезжают в Мекку каждый год более миллиона паломников. До начала добычи нефти и появления нефтяных денег население Хиджаза - западных областей нынешней Саудовской Аравии - жило в основном за счет паломничества. Современные коммуникации упростили посещение Мекки, по-прежнему запретного города для всех немусульман. Но еще в XIX веке хадж был тяжелым, дорогим и по-настоящему опасным предприятием. Караван отправлялся из Каира с сильной охраной. На верблюде в особом паланкине-махмале везли каждый год новое дорогое покрывало для Каабы, вышитое изысканной вязью благочестивых изречений. Сейчас египетское правительство, нуждающееся в валюте, не разрешает хадж всем желающим. Устраивается жеребьевка. Дело осложняется тем, что многие египтяне, прибывающие для хаджа в Саудовскую Аравию, пытаются остаться там в качестве нелегальных иммигрантов.

Титул хаджи, то есть "совершившего паломничество", в Египте несколько девальвировался в связи с облегчением поездок в Саудовскую Аравию, но и сейчас он внушает уважение. Да и в душах многих паломников посещение Мекки оставляет глубокий след. Повинуясь воле аллаха, его предписаниям, убежденные, что хадж искупает многие прегрешения, они готовятся к нему иногда всю жизнь. Попав наконец в Мекку, надев ихрам - два белых полотнища без швов - на плечи и на бедра, очутившись в рядах миллиона собравшихся вокруг Каабы, верующий нередко впадает в религиозный экстаз.

Некоторые теологи полагают, что джихад - священная война против "неверных" - также обязательный столп веры. В эпоху завоеваний этот догмат мог бы попасть в число незыблемых религиозных основ, но военно-политические реалии даже в эпоху победоносного, расширяющего свои границы ислама подсказывали, что его распространению и военным успехам есть пределы. Тем понятнее осторожное отношение к джихаду в период прекращения экспансии, относительного статус-кво с немусульманским миром и непрерывных войн мусульманских государств между собой. В эпоху колониального раздела и затем при сопротивлении неоколониалистской экспансии джихад нередко становится антизападным, антиимпериалистическим оборонительным лозунгом, впрочем всегда готовым превратиться в наступательный.

Но ислам отнюдь не только догматика, ритуал, этика, мировоззрение. В качестве его составной части существует право-шариат, регулирующее все стороны человеческой деятельности и включающее в себя и гражданское, и уголовное, и публичное, и частное, и торговое, и семейное право.

Естественно, что в Коране была отражена система религиозных воззрений, соответствовавших примитивному аравийскому обществу той эпохи. Она не могла удовлетворить запросы гораздо более развитого общества завоеванных арабами и быстро исламизирующихся и арабизирующихся стран. В них-то, в том числе и в Египте, ислам и стал исламом, то есть одной из универсальных идеологических и социальных систем, выработанных человечеством. Это было сделано на основе хадисов - преданий о жизни и деятельности пророка и его сподвижников. Для новых жизненных ситуаций появлялись соответствующие хадисы. Когда их расплодилось великое множество, они были отфильтрованы и кодифицированы выдающимися законоведами и теологами.

Но могут ли нормы права, соответствующие ближне- и средневосточному обществу VII-X веков нашей эры, найти применение в современной жизни? Общественная практика в какой-то мере дает положительный ответ на этот вопрос. Большая часть населения в мусульманских странах, в том числе в Египте, продолжает жить в рамках традиционных, пронесенных через столетия общественных структур. На них воздействуют современная жизнь, современные средства информации, но традиционные структуры отнюдь не всегда разрушаются, часто сохраняются, иногда трансформируются, преобразуются.

Долгий путь европеизации, модернизации ввел в Египте правовые нормы, почерпнутые на Западе, в сфере торговли, промышленной деятельности, рабочем законодательстве, государственном праве. Но Египет, как и другие мусульманские страны, не пошел так далеко, как кемалистская Турция, в которой весь шариат был отменен и была создана новая правовая система на основе швейцарского, французского и других кодексов.

Шариат как часть ислама сохранился в современном Египте. И подчиняясь преимущественно канонам шариата, живет большинство его мусульманского населения. Для них источник мусульманского права - не воля людей, не воля народа, а воля аллаха, поэтому правовые нормы считаются частью религиозной системы, ниспосланной в качестве божественной воли.

Но религия не была бы религией и без своих табу - запретов и ограничений. Один из главных запретов-на алкогольные напитки. "Грех их - больше пользы", - гласит Коран. Но втайне - а в Египте и открыто - немало мусульман предаются этому греху. Отмечу, однако, что за пять лет, проведенных в Египте, я лишь в редчайших случаях видел подвыпивших египтян в домашней обстановке или в дружеском кругу и ни разу - на улице. Усиление религиозных чувств в последние годы привело к большему воздержанию от спиртного той части населения, которая иногда употребляла его. Большинство лавок, в которых продают вино или пиво, не закрылось. Египтяне - народ "золотой середины" - находили этому объяснение: мол, нужно привлекать иностранных туристов, которые хотят повеселиться; к тому же есть собственные потребители алкоголя - копты, для которых вино - не грех.

Безусловно запрещены исламом наркотики, особенно опиум и гашиш. Некоторые фанатично настроенные египтяне отказываются от табака и кофе (хотя о них ничего не говорится в Коране) только потому, что во времена Мухаммеда их не употребляли.

Как обычно, точен в описании запретной пищи Э. У. Лэйн. Воспользуюсь как не потерявшими свежести некоторыми его наблюдениями, сделанными в Египте полтораста лет назад. "Категорически запрещается употреблять в пищу свинину, - писал он. - Для обоснования такого запрета довольно было бы и того обстоятельства, что это мясо в жарком климате вредоносно, но отвращение мусульман к свиньям в основном связано с тем, что эти животные очень грязны. Животные, на которых наложен запрет в законодательстве Моисея, как правило, запретны и в исламе. В пищу можно употреблять только мясо животного, заколотого в соответствии с особыми правилами: тот, кто собирается совершить это, должен сначала сказать: "Во имя аллаха. Аллах велик"... В случае необходимости, под угрозой голодной смерти, мусульманину разрешается есть любую пищу, в иных обстоятельствах запрещенную законом.

Ислам запрещает играть в азартные игры и заниматься ростовщичеством, а также создавать какие бы то ни было изображения всего живого. Пророк объявил, что любое изображение такого рода предстанет в день Страшного суда перед его творцом, которому будет велено вдохнуть в него жизнь, но поскольку он окажется бессильным сделать это, то на время попадет в ад".

Последний запрет и вызвал практически полный паралич живописи и скульптуры в мусульманских странах. Лишь в Иране, Ираке и Турции, а также в мусульманской Индии в определенный период расцвело искусство миниатюры. Художественный гений большинства арабов находил свое выражение в архитектуре, каллиграфии, изящной словесности, театре. Вплоть до наших дней живопись и скульптура остаются чуждыми абсолютному большинству египтян.

Ислам строг, полон запретов. Повинуясь воле творца и выполняя его заветы, может ли его раб надеяться на лучшую долю в этом мире? Только если смилостивится аллах. Какова бы ни была твоя участь, ты должен славить всевышнего, ожидая вознаграждения... за гробом. Мусульмане часто произносят: "Слава аллаху, господу миров, милостивому, милосердному".

Смертного часа не минует никто. В Египте из-за нищеты и болезней продолжительность жизни меньше, чем в Европе. Когда египтянин-мусульманин испускает последний вздох, ему в рот вливают немного воды. После смерти труп обмывают, лучше всего если из источника при мечети, из колодца, посвященного памяти какого-нибудь святого, или водой из Нила.

Умершего хоронят как можно быстрее: если человек умер в первой половине дня, то в тот же день, до вечера. Обычай этот вызван не только летней жарой и опасением, что труп начнет разлагаться, но, как мне кажется, и гуманизмом: зачем продлевать переживания и страдания близких? Когда человек убит или погиб в результате несчастного случая, его похороны задерживают: ждут представителя властей.

Умерших женщины оплакивают громкими криками и рыданиями, семь раз обходя деревню или городской квартал. Может быть, это способ изгнать дух покойного, может быть, просто оповестить народ о случившемся горе. Не обходится иной раз и без профессиональных плакальщиц.

Мусульмане несут покойника завернутым в саван. Сменяя друг друга, тело несут быстро, чтобы покойник, согласно поверью, скорее предстал перед ангелами Мункиром и Накиром, которые в ту же ночь будут допрашивать его о земных делах. На время допроса душа вновь соединится с телом. Люди, несущие покойника, обычно восклицают: "Нет божества, кроме аллаха, Мухаммед - посланник аллаха! Да будет благословение и молитва аллаха на нем!"

Над покойником дома или близ мечети мулла читает молитву. Перед опусканием в могилу над ним снова читают суры из Корана.

На могиле забивают овцу, буйвола или верблюда - в зависимости от состояния семьи покойного, и мясо достается беднякам. После смерти устраивают поминки, на которых читают Коран и молитвы.

Через семь дней траур кончается, родственники возвращаются к земным делам, но сороковой день неуклонно соблюдают.

Похоронные обычаи у коптов не очень разнятся от мусульманских, но у них, естественно, покойного отпевают.

Религиозное сознание подталкивает египтянина, который терпит гнет, несправедливость, голод и холод, к мысли о вознаграждении в другом мире. Так называемая иллюзорно-компенсаторная функция - основа всех религий, во всяком случае иудаизма, христианства, ислама. Не только религиозные догмы, но и пословицы постоянно напоминают о загробном мире, о дне Страшного суда. Тайна смерти остается за пределами разума, который верит, очень хочет верить в загробную жизнь. Египетская пословица, взятая из коранического изречения, говорит: "Потусторонний мир - добро и таковым останется".

Рай, в понятии египтянина, чувствен и конкретен. Египтянин не может оказаться там в одиночестве. Он по натуре своей общителен. Ему нужна толпа. И в раю у египтян всегда хорошая компания. Недаром пословица говорит: "Рай без людей - не рай".

Рай, согласно мусульманской догматике, это то место, где осуществляются самые необузданные мечты, пожелания и фантазии человека, все его понятия о счастье, радости, чувственных наслаждениях. Может быть, то понятие о бессмертии, которое в мрачном безумии фараоны закладывали в гробницы и пирамиды, расписывая на фресках все радости жизни, перенесенные "туда", и соткало основу для будущих представлений о рае других ближневосточных народов и религий.

Правоверный мусульманин должен верить в бессмертие души, воскрешение из мертвых, в день Страшного суда. Его благочестивые и греховные дела, согласно поверью, будут взвешены высшим судией, и за все ему воздастся на том свете. Дорога в рай ведет через мост ас-Сират (тонкий, как волос, и более острый, чем лезвие клинка), висящий над пропастью. С него грешники низвергаются в ад, а праведники попадают в рай.

Коран во многих сурах обещает райское блаженство для всех правоверных, как мужчин, так и женщин. Однако и рай останется преимущественно мужским обществом, в котором женщинам отнюдь не будут позволены чувственные наслаждения в тех же пропорциях, что и мужчинам, и если мужчина в раю получит половую свободу, то о женщинах догма умалчивает, подразумевая, что ряд запретов для женщин сохранится и в раю.

Каждый получит столько наслаждений и блаженства, сколько праведных дел совершил в этом мире. Его будут обслуживать сонмища слуг. У него будет семьдесят две жены из числа райских дев - гурий кроме тех жен, которые были у него в этом мире, если он пожелает их иметь в мире ином. Одетый в дорогие шелка, праведник будет жить в роскошном шатре, украшенном драгоценными камнями, есть на золоте, наслаждаясь пищей и питьем. Вино тоже он будет получать без ограничений, и это не будет нарушением запретов, потому что вино в потустороннем мире не пьянит. Человеческий пот в раю благоухает. Праведник сохранит вечную молодость и столько детей, сколько пожелает. Для услады его ушей будет петь ангел Исрафил. В раю текут реки и ручьи, зреют прекрасные фрукты. Здесь никто не болеет и не умирает. Все в раю говорят по-арабски. И наконец, апофеоз блаженства и счастья для избранных - постоянное, ежедневное, ежечасное созерцание божьего лика.

Но не устарела ли картина рая? Не ослабела ли его притягательная сила для людей, живущих на рубеже 3-го тысячелетия? Из бесед с египтянами выяснилось, что современные технические новшества несколько модернизировали представления о рае. С кем бы из верующих египтян я ни говорил, все они помещают в рай роскошные автомобили, впрочем не отравляющие воздуха выхлопными газами, телевизоры и проигрыватели, а в последнее время - и видеомагнитофоны, расходясь во мнении лишь в их марках. Холодильники и кондиционеры присутствуют в воображении некоторых, хотя большинство убеждено, что в раю и так будет не жарко, а продукты там не портятся. Также расходятся во мнениях по поводу стиральных машин, миксеров, газовых плит и тому подобной бытовой техники.

Ад в воображении египтян тоже конкретен. Он представляет собой как бы большую пыточную камеру, где главное мучение - огнем. В разговорах верующие так и называют ад - "огонь" или "адский огонь". Он отличается от обычного тем, что жжет, но не сжигает грешников, не прекращает их мучений. Кожа грешников сгорает и обновляется для пыток шесть тысяч раз. Они рвут ядовитые плоды с адского дерева, лик пытаемых становится ужасен, запах их отвратителен. В аду слышны вопли и жуткие крики. Женщины плачут кровавыми слезами, и в реках их слез могут плавать корабли. Я спрашивал египтян, есть ли в аду пытка электрическим током. Большинство сошлось во мнении, что в ней нет нужды.

Если есть аллах, то, естественно, должен быть и дьявол. В коранических сурах не забыт дьявол Иблис, злой бунтовщик против воли аллаха, который осмелился не выполнять его приказы. Но злые силы, в воображении верующих, не ограничиваются одним дьяволом: он слишком далек и абстрактен. Есть черти и чертенята - также олицетворение зла. Есть ифриты и гули - бесы, злые существа, наполняющие кладбища, реку, пустыню, поля. Но также есть и вера - явно древнего происхождения - в злого двойника человека, который появляется на свет вместе с ним, - карина. "Человек при рождении, по представлениям египтян, наделялся ба (душой) и ка (двойником), - пишет советский историк Г. А. Белова. - Двойник - точное подобие человека, обладающее теми же физическими и духовными характеристиками, что и тело рожденного. Он появляется и растет вместе с человеком, а после его смерти существование ка зависит от сохранности тела. Отсюда обычай мумификации (поскольку мумифицированное тело не всегда сохранялось, изготовлялись дополнительно портретные статуи, которые могли заменить тело в случае гибели мумии). Ба, летающая, где ей вздумается, навещала гробницу и, по мнению египтян, обладала способностью воссоединяться с ка. Только при воссоединении ка и ба возможно воскрешение человека. Воскресший нуждался в вещах, необходимых ему при жизни, ибо существование ка в гробнице материально: его следовало обеспечить едой, питьем, одеждой. Но не обязательно оставлять умершему настоящую вещь, достаточно символического изображения. Так, пищу заменяли сосуды, в которых она хранилась".

По поверьям современных египтян, карина (женское - карину) надо умасливать, поминать с уважением, иначе он (она) может сильно навредить человеку. Ни у какого другого арабского народа я не встречал подобных поверий. Никаких его следов в ортодоксальном исламе нет.

Одно лишь верование в существование карина говорит о различии ортодоксального ислама и народного ислама. Но есть масса поверий и ритуалов, которые, формально оставаясь в рамках ислама, на деле далеко выходят за них, отличаясь от ортодоксии.

Я уже упоминал о "городе мертвых", ставшем жилым районом Большого Каира. Когда-то это было просто грандиозное кладбище - бесконечные кварталы склепов, мавзолеев, мечетей, молитвенных комнат, захоронений святых вперемежку с большими и малыми мечетями. Такого кладбища не увидишь в других мусульманских странах. Знаменитые кладбища Эюб или Ускюдар в Стамбуле представляют собой ряды или хаотично разбросанные небольшие надгробья и белые мраморные стелы.

В "городе мертвых" много знаменитых памятников архитектуры мамлюкских времен. Один из них - мечеть с гробницей имама IX века аш-Шафии, основателя одной из ортодоксальных школ права в исламе, впрочем не получившей большого распространения. Но не изящество архитектуры и не слава знатока шариата, а вера в способность творить чудеса привлекает сюда его почитателей. Люди прижимаются лбом и губами к решетке гробницы, а затем некоторые из них бросают внутрь письма, иногда с вложенными туда денежными купюрами. Чаще послания приходят имаму по почте. Посылающие их верят, что святой получит их жалобы и откликнется на них. Святой должен быть судьей, участвовать в решении споров, устанавливать справедливость, помогать угнетенным и обездоленным, раскрывать преступления. Египетский юрист и социолог Сейид Овейс изучил эти послания и обнаружил в них бездну надежды на помощь из потустороннего мира в делах здешнего мира. Иллюзорно-компенсаторская функция религии предстает перед нами в самом чистом виде.

Мавзолей имама аш-Шафии - лишь один пример культа святых в Египте. Самый популярный святой в стране - Ахмед аль-Бадауи, мавзолей которого находится в Танте, центре дельты. Он стал объектом массового паломничества, особенно бездетных женщин, мечтающих о ребенке.

Старый Каир. Мавзолей

Ахмеду аль-Бадауи приписывают безудержное самовосхваление. Но его перещеголял другой святой.

Второй по значению египетский святой, Ибрахим ад-Дасуки, якобы говорил о себе так: "Аллах показал мне, когда мне было семь лет, что находится в высях. Восьми лет от роду я прочел хорошо хранимую скрижаль. Девяти лет я раскрыл талисман неба и открыл в первой суре Корана букву, от которой люди и демоны приходят в смятение; четырнадцати лет от роду я был в состоянии двигать с помощью аллаха находящееся в спокойствии, а движущееся приводить в состояние покоя.

Мухаммед дал мне власть над всей землей; над демонами, над дьяволами. Над Китаем и над всем Востоком до границ стран аллаха простирается мое господство".

Возможно, что хвастливые заявления были вложены в уста святых более поздними составителями их житий и что не сами они предавались самовосхвалению. Но верующие благоговейно повторяют эти слова.

Мавзолей или могила святого - принадлежность многих египетских деревень или городских районов. В мавзолеях женщины оставляют хлеб для бедняков и мелкую монету. Перед могилой святого дают обеты и приносят жертвы при исполнении желаний. Дни рождения святых - маулиды - отмечаются повсеместно. Естественно, что на первом месте стоит день рождения пророка. Но и маулиды его внуков - Хасана и Хусейна - сопровождаются гуляньями, ярмарками, балаганами, массовыми весельями в отличие от шиитов. В шиитском культе упор делается на днях смерти Хасана и Хусейна - днях траура, скорби, иногда даже самоистязания. Уже давно выяснено, что первоначально ислам не знал культа святых. Известный венгерский исламовед И. Гольдциэр писал: "В начальном исламе непреодолимая преграда отделяет извечное, недоступное божество от слабого, тленного человеческого рода. Беспомощные твари должны с упованием устремлять свои взоры в безграничную высь, к царству извечности и судьбы, которое для них непостижимо. Ни одно человеческое совершенство не причастно к царству извечного совершенства; ни одно сверхъестественное дарование отдельного избранного человека не посредствует между обоими началами. Нет ни одного творения, которое, хотя бы только в конечной и условной мере, могло бы быть причастно к полноте могущества, свойственной божеству. Ни одно творение (какие бы совершенные качества его ни отличали) не достойно отблеска того почитания, которое проявляется в отношении божественного. Немыслим ни один культ, который бы имел своим объектом кого-либо другого, помимо аллаха. Невозможно никакое обращение о помощи, никакое прибежище в несчастье, помимо обращения и прибежища к аллаху. Даже совершеннейший человек, которого аллах избирает для того, чтобы поучать все человечество, так же слаб и немощен, как и все остальные люди. Подобно им он смертен, преисполнен страстей. Он не может влиять на законы природы, не может творить чудес и не знает ничего сокровенного. Только аллах может все это".

Для превращения ислама в народную религию нужно было построить мост между аллахом и человеком, должен был появиться посредник, к которому человек мог бы непосредственно обратиться, толкователь божественного промысла. В сверхъестественное существо, способное творить чудеса, первым превратился Мухаммед. Распространяясь все шире, ислам включил в себя под видом мусульманских святых культы христианских праведников и языческих богов. Ислам впитывал в себя чужие религиозные догмы и ритуалы, изменяя, трансформируя их в соответствии со своими нуждами, давая им новое толкование, а иногда сохраняя прежнее, слегка подкрашенное в соответствии с новыми для того времени догматами.

Как правило, верующих мало смущает, что погребения одного и того же святого встречаются в разных странах. Могилу четвертого правоверного халифа Али я посещал в иракском городе Неджефе и в афганском Мазари-Шерифе. Захоронение его сына Хусейна - в иракском Кербеле и в Каире. Впрочем, раздвоение могилы Хусейна объясняют тем, что в Ираке предано земле его тело, а в Египте - голова. Объектами поклонения и паломничества в Египте, как и в других мусульманских странах, стали могилы святых, их мавзолеи, куббы. Совершая молитвы на могилах святых и оставляя им дары, верующие рассчитывают получить помощь в беде или добиться заступничества святых перед аллахом, удостоиться милости за благоговейную память о святом. Людьми движет вера в чудеса, в сверхъестественное, во вмешательство потусторонних сил в земные заботы.

Приведу несколько сокращенный отрывок из "Возвращения духа" Тауфика аль-Хакима, написанного в тридцатые годы, но кажущегося снимком с сегодняшней натуры.

"Посреди комнаты возвышался "склеп" шейха Симхана. Это был не склеп в обычном смысле слова, а нечто вроде клетки, скрытой от взоров плотным черным покрывалом. На клетке стояло в ряд несколько старых медных подсвечников; ее дверца, маленькая, точно форточка, была с решеткой золотого цвета.

У золотой дверцы этого склепа или клетки сидела средних лет женщина, ожиревшая, но с миловидным лицом. Это была, как говорили, жена шейха, и она одна могла с ним общаться через эту золотую дверцу. Она же передавала неслышные слова шейха вопрошающим посетителям, а самого шейха никто никогда не видел. Зачем и почему он был заперт в этой клетке или склепе - этого никто не знал, да никто, вероятно, об этом и не спрашивал. Было известно только, что шейх Симхан Сиутский обладает скрытой силой и знает настоящие тайны и что он находится в постоянном общении - во имя аллаха, милостивого, милосердного! - с обитателями преисподней.

Когда Заннуба села на указанное ей место, женщина, пристально посмотрев на нее, сказала негромким голосом:

- Ты подумала?

Заннуба развязала узел на кончике платка, выбрала из бывших там монет гинею и дрожащей рукой положила ее на столик...

Приблизив губы к золотой форточке или дверце, жена шейха крикнула:

- Шейх Симхан!.. Шейх Симхан, ее зовут Заннуба, дочь Реджеба, сына Хаммуды.

На минуту воцарилась глубокая, устрашающая тишина, и вдруг опять зазвучал... слабый далекий невнятный голос. Женщина приникла ухом к золотой дверце, напряженно прислушиваясь, а Заннуба внимательно следила за ней глазами.

Женщина скоро кончила слушать и, отойдя от двери склепа, сообщила Заннубе результаты.

- Слушай! Шейх говорит - нужно немного волос. Но только обязательно с середины головы, с самой макушки.

- Чьих волос? - взволнованно пробормотала Заннуба.

- Чьих? - переспросила женщина, поглядывая на нее. - Того, кто у тебя на уме.

Женщина добавила, подтверждая:

- С середины головы, у макушки. Смотри, не забудь. Если ты умная, поговори с цирюльником, который его бреет, и подмигни ему, чтобы он принес тебе то, что требуется. Послушай еще, сестрица. Шейх говорит, что нужно сердце удода-сироты.

- Сердце удода? - простодушно спросила не понявшая Заннуба.

- Сироты, - подтвердила женщина, - сердце удода-сироты".

Образованные люди, интеллигенция могут подшучивать над суевериями и предрассудками. Но народное сознание опутывает ими человека, пригибая его к земле и существенно дополняя ортодоксальный ислам.

В Египте верят в дурной глаз, который, в представлении египтян, - голубого цвета. Попадая в деревни, я замечал, что феллашки прятали своих детей, боясь моих голубых глаз. Видимо, приходившие в Египет завоеватели с севера, многие из которых были голубоглазыми, в подсознании народа связывались со злодеяниями и вообще со всяческим злом. До сих пор в Египте верят в чудодейственную силу талисманов- будь то амулет с сурой из Корана, волосок, выдернутый у осла перед могилой Ахмеда аль-Бадауи, какая-нибудь фараоновская вещица. Амулетом от сглаза обычно бывает синяя бусинка.

Но вернемся к культу святых. Он теснейшим образом связан с деятельностью мистиков ислама - суфиев. Первоначально ислам, как я уже отмечал, был слишком абстрактен. В эпоху завоеваний, священной войны, ожидания добычи, славы, иного общественного статуса он мог оказывать эмоциональное воздействие на верующих и без особых ухищрений. Но как раз эмоциональности в раннем исламе не хватало. Этот пробел восполнили суфии-дервиши, проповедовавшие мистическую любовь к аллаху и слияние с ним, эмоциональный ритуал поклонения святым, совместные пения священных гимнов и радения-зикры. Богослов XI века аль-Газали, этот Фома Аквинский ортодоксального ислама, соединив некоторые рационалистические элементы с суфизмом, в частности с мистической любовью к аллаху, придал исламу каноническую форму, сохранившуюся в общих чертах до наших дней.

Дервишеские ордены - тарикаты - далеко вышли за рамки ортодоксии. Но везде, за исключением Саудовской Аравии, к ним относятся терпимо. Лишь в Турции Ататюрк разгромил и запретил дервишеские ордены, но не за их мистицизм, а за их участие в политической борьбе против его реформ. В Египте около пяти миллионов человек входят в наши дни в различные суфийские тарикаты, образуя широчайшую базу народного ислама. Кульминацией дервишеского мистического соединения с аллахом служит коллективное радение - зикр.

...На площади перед мечетью Хусейна, недалеко от богословского университета Аль-Азхар, разбиты большие шатры, одной стороной открытые для всеобщего обозрения. Группы людей во главе со своими шейхами, под собственными знаменами заполняют их. Вот сидят они - мужчины и женщины вместе - в одном из шатров на стульях, бормоча про себя молитвы. До слушателей доносится лишь: "Ля илях илля-ллах" ("Нет божества, кроме аллаха"). Изредка они встают, принимают одну из поз - ракятов молитвы и снова садятся. Их голоса поднимаются все выше, звучат все громче. Они поднимаются иногда до выкриков, в которых все явственнее, все ритмичнее звучит восклицание: "Алла!" Вот они встают, повинуясь команде шейха, и начинают обход помещения по кругу. Все ритмичнее восклицание одного слова, все резче и неожиданнее движения. Убыстряется их шаг. То они воздевают руки вверх, то бросают их резко вниз. Все быстрее повороты, приседания, полуприседания. Все отрешеннее лица людей. Как будто судорога пронизывает их тела. И все нарастает темп. Уже сбито одновременное восклицание "Алла!!". Уже каждый танцует, дергается, приседает, извивается, повинуясь собственному ритму или вообще без ритма. В мистическом экстазе сдавленно, с хрипом, с надрывом выкрикивают люди и в сотый и в тысячный раз одно и то же слово: "Алла!!!"

Закатив глаза, падает на землю и бьется в припадке сухонькая пожилая женщина. Двое молодых мужчин поднимают ее дергающееся тело, кладут на стулья, стоящие в ряд, укрывают толстым одеялом. Но падает второй, третий человек, и внезапно, без видимого или слышимого приказа зикр прекращается. Люди валятся на стулья с отрешенными, многие - со счастливыми - лицами и долго-долго не могут восстановить дыхание.

- Кто это? - спросил я соседа, равнодушно, но с некоторым любопытством наблюдавшего за радением.

- Кто-то из ордена ахмедиев.

- Последователей Ахмеда аль-Бадауи?

- Они.

В другой раз я присутствовал вместе со знакомым врачом на радении рифаев. В принципе их зикр был похож на виденный мной ранее. Но в нем принимали участие не все, а группа обнаженных до пояса мужчин, босых, одетых в брюки. Остальные рифаи отбивали ритм в небольшие барабаны. В разгар радения один из дервишей в экстазе стал демонстративно прокалывать свое тело ножом, который не оставлял и следа. Полоснув себя по руке, он сделал легкое движение и остановил кровь. Мой спутник-врач подбежал к нему, смазал кровь платком... Под кровью раны не было. Дервиш протянул мне нож, предлагая ударить его в живот, но я не решился. Впечатление было потрясающим. Неужели долгая тренировка и психический транс изменяют свойства человеческого тела, нервной системы?

Но когда мы вернулись домой, мой спутник первым делом поместил окровавленный платок под микроскоп - кровь оказалась куриной...

Где прекрасно отработанный фокус и где действительно не изученное явление человеческой психики и человеческого организма?

Ведь видели же некоторые путешественники зикры дервишей, танцующих босиком на едва подернутых пеплом углях костра. Недоверчивые прыгали в горящий пепел, сняв обувь, полагая, что это мистификация, и... проводили месяцы в постели в результате тяжелых ожогов. Наблюдали же Далеко от арабов - в странах Юго-Восточной Азии - "танцы с саблями", во время которых тело невозможно поранить острием. Ложатся же индийские факиры на гвозди...

Моего личного опыта и качества наблюдений недостаточно, чтобы дать определенный ответ на вопрос: фокус или реальность - необычные действия во время зикра? Я больше не сталкивался с рифаями, но свидетели их радений в Сирии рассказывали мне, что танцующие дервиши совали в руки зрителей заряженные пистолеты и предлагали стрелять в них, не получая ранений. Фокус? Путешественники прошлого оставили записи того, как рифаи или другие дервиши протыкали себе тело гвоздями или клинками, глотали горящие угли или стекло.

Можно представить себе воздействие даже обычных радений на души эмоционально неустойчивых людей, со слабой психикой, подверженных внушению. Повторяю цифру: примерно пять миллионов египтян - члены дервишеских орденов. Они, как правило, стоят вне политики. Но какова база для использования этих настроений в политических целях или просто для корыстных вымогательств!

Обратимся к такому источнику, как Таха Хусейн, к хронике "Дни", несколько сокращая ее изложение. "Жители деревни любили суфизм и устраивали зикры, - писал он. - Наш приятель любил их за это, потому что он развлекался зикром и тем, что декламировали чтецы во время него.

...А шейхи тариката... Что такое шейхи тариката? Их было рассыпано много по округам этой страны, городок не обходился без них и одной недели. В округе существовало сильное соперничество между двумя семьями сторонников тариката. Вожди обеих семей разъезжали по округу, посещая своих последователей и сторонников... Отец мальчика был последователем вождя "верхней" партии. От него он получил свой завет, и от него же получил его отец еще раньше. И мать мальчика была тоже последовательницей вождя "верхней"; мало того, отец ее был даже одним из его помощников и приближенных апостолов. Вождь "верхних" умер и оставил своим наместником по тарикату своего сына хаджжи... Он был энергичнее своего отца, искуснее в кознях и стяжании, более ловко сеял вражду.

Отец мальчика переселился в нижнюю часть и обосновался там; у вождя было в обычае навещать его раз в год. Когда он являлся, то являлся не один или с немногими спутниками, а приходил с целым громадным войском; если оно не доходило до сотни, то было немногим меньше. Он не пользовался ни поездами железной дороги, ни судами по Нилу, а исключительно лошадьми, мулами и осликами; он ехал в окружении своих приближенных, двигаясь по деревням и поселкам... Они занимали улицу от канала до крайнего южного конца, - и вот уже закалывают овец, расставляют столы на улице, и все они устремляются к еде с жадностью, с которой никакая не сравнится. Шейх сидит в приемной, кругом него друзья и близкие, а перед ним хозяин дома с присными, которые ждут его приказов. Покончив с едой, его оставляли, и он засыпал там, где был, потом поднимался и совершал омовение. Надо было посмотреть на людей, как они соперничали и препирались, кто из них польет ему воду! д когда он кончал, надо было посмотреть на них, как они соперничали и препирались, кто получит глоток от омовения шейха! Шейху не до них, он занят молитвой и затягивает ее, возносит моления и затягивает их. Покончив все это, он открывает прием для народа, и все стекаются к нему. Одни целуют руки и уходят со смирением, другие беседуют с ним минуту или несколько минут".

Описание Таха Хусейна относится к началу столетия. А как сейчас? Сохранились ли в Египте те же нравы?

Однажды я наблюдал приезд дервишеского шейха со свитой в деревню. Так же как и в прежние времена, принимал он знаки почтения. Так же развевались зеленые знамена с вышитыми благочестивыми изречениями, именами-эпитетами аллаха. Так же ветерок доносил до жадно раздувавшихся ноздрей свиты запах вареной баранины из дворика зажиточного крестьянского дома, где остановился сам шейх. Я не смог присутствовать до конца церемонии. Это была деревня в дельте, в стороне от большой дороги, с указателем: "Иностранцам съезд запрещен".

Со времен, описанных Таха Хусейном, изменилась одежда свиты, но не шейхов, средства транспорта - они прибыли на автомобилях, а не на ослах или лошадях, и вместо корма животным хозяева заливали в баки бензин. Но почти за век мало изменились верования неграмотных феллахов, хотя современный мир врывается в их сознание с помощью транзисторных радиоприемников или телевизоров в деревенской кофейне, благодаря дальним поездкам или рассказам тех, кто побывал в таких поездках. Из мешанины ортодоксального ислама, суфизма, суеверий, современных идей и понятий и формируются противоречивые, порой несовместимые идеологические убеждения населения.

Религиозно-идеологическую картину египетского общества осложняет присутствие многочисленного (более трех миллионов человек) влиятельного коптского населения. Христиане в Египте отодвинуты на второй план в армии, полиции, на государственной службе, в политике.

Коптский храм

Каждый год несколько сот, а то и тысяч коптов принимают ислам. Причина - браки коптских девушек с юношами-мусульманами и общее социально-психологическое давление общества, которое отдает мусульманам предпочтение. Но коптское меньшинство, живое, активное, с более высоким Уровнем образования и большим процентом состоятельных людей, - весомый фактор экономической, социальной, политической, духовной жизни страны.

В конце семидесятых годов египетская интеллигенция повела спор о том, кто такие жители Египта: египтяне или арабы, каково место религии в общественной жизни и истории страны. Было много перепевов дискуссий шестидесятых годов о национальном характере Египта, столкновений двадцатых-тридцатых годов между сторонниками "фараонического", отличного от арабов характера египетского народа и его арабизма. Образуют ли египтяне отдельную египетскую нацию или они - часть арабской нации? Религиозное меньшинство - копты - арабы или нет? Поднимать ли все население до знания общеарабского литературного языка, или, наоборот, легализовать арабский народный язык, диалект в качестве самостоятельного языка? Идти ли по пути европеизации, "озападнивания", или, наоборот, вернуться к традициям, наследию мусульманской цивилизации? А за всеми этими спорами незримо присутствовал больной, кровоточащий для египтян вопрос: как относиться к новому международному положению Египта, к сепаратному договору с Израилем, к изоляции Египта в арабском мире? Как согласовать с этим свои религиозные и национальные убеждения? Эти вопросы в условиях садатовской диктатуры невозможно было поставить в лоб, их поставили косвенно, но в наши дни стали обсуждать откровенно.

Повторив эти вопросы, чувствуешь необходимость остановиться и спросить: а представляют ли они интерес не для арабиста-востоковеда или узкого специалиста в области политики, социологии, идеологии, религии, географии, антропологии, истории, а для широкого читателя? Беру на себя смелость утверждать, что да.

Мы слышим и читаем о Египте то, что отражает восприятие его внешним миром, включая нас с вами. Такой подход естествен и оправдан. Но для полноты и подлинности картины было бы полезным разобраться в том, как египтяне смотрят сами на себя и на нас с вами, как они сами видят свое место и свое будущее в мире. Это помогло бы нам более правильно определить наше отношение к Египту и египтянам, к будущему наших отношений.

И пусть для этого нам придется уйти от сочных картин каирского быта или зажигательных танцев и личные впечатления в большей мере, чем раньше, пополнить книжной или журнальной премудростью. Пусть наш рассказ о Египте и египтянах затронет те сферы жизни, мимо которых часто проходят и писатель-путешественник, и журналист, спешащий запечатлеть сегодняшний день.