Глава 5. Есть ли у женщины душа?

Традиции в Египте меняются медленнее, чем условия жизни. Семьей правит не закон, а традиция. Власть семьи сильнее закона. Семья диктует нормы поведения.

Ибрахим Ахмед Шаалян. Египетский народ в пословицах и поговорках, 1972

В результате постоянной зависимости у женщины рождается чувство отсутствия безопасности, надежности, женщина постоянно боится, что муж избавится от нее, разведется с ней и она лишится единственной опоры в жизни. Считается, что самый надежный способ укреплять семейные узы, избежав опасности развода или вторичного брака мужа, - это рожать побольше детей, чтобы взвалить на мужчину побольше обязанностей и ответственности.

Камилия Абдель Фаттах. Черты египетской женщины. 1969

Материальная зависимость от мужа держала женщину в вечном страхе и стремлении угодить своему господину-мужу. В силу же своего затворничества, а также необразованности, неприспособленности к общественному труду она не могла сама добывать средства к жизни. Поэтому никакие призывы к гуманности по отношению к мусульманке не могли изменить существующего положения вещей.

Л. И. Шайдуллина. Арабская женщина и современность. 1978

Вопрос, вынесенный в заголовок, для мусульманских богословов не риторичен. Они его и слышат и сами ставят, черпая в утвердительном ответе убеждение в высоком статусе, который ислам, по их мнению, обеспечивает женщине. Разве христианам не потребовалось несколько веков, чтобы прийти к такому заключению? Разве вопрос, есть ли у женщины душа, не был главной темой споров отцов церкви в VI веке? И лишь ничтожным большинством они согласились наделить слабый пол душой? Хотя, по мнению мусульманских теологов, ад населен в основном женщинами, что свидетельствует об их пороках и слабости их религиозных устоев, но ведь добродетельным женщинам гарантирован рай. Это ли не говорит о равенстве полов в исламе? Что же до социального неравенства, то речь идет просто о том, что мужчины и женщины наделены разными физиологическими особенностями, несут весьма разную нагрузку, выполняют различные функции. "Ислам возвысил женщину тем, что предоставил ей свободу и право на имущество, - писал Махмуд Шальтут, бывший во времена Насера шейхом престижного мусульманского университета Аль-Азхара и занимавший модернистские позиции. - У нас (в Египте) все равны при равных благоприятных условиях. Законодательство у нас направлено на защиту специфических особенностей женского пола, защиту его основных функций, предначертанных аллахом для матери и жены. Когда в Европе еще спорили о том, имеет ли женщина душу наравне с мужчиной, Коран уже предусмотрел ее права и обязанности".

Эти рассуждения можно было бы и не приводить, если бы подобное мнение не разделяло, правда без богословских и исторических тонкостей, подавляющее большинство населения Египта. Спорить с ним автору этих строк было бы по меньшей мере странно. Поэтому лучше обратиться к взаимоотношениям египтян и египтянок, к египетской семье, к ее месту в жизни отдельного человека и в обществе.

Если экономические условия невыносимы, социальный и политический гнет постоянен, бунт почти невозможен, а бежать некуда, что же остается точкой опоры для египтянина? В духовной жизни - религия, в социальной организации - семья. Именно в семье, и только в семье, к нему возвращается достоинство и уверенность в себе, на семью устремлены его человеческие чувства, в семье он находит поддержку и утешение, семья - ось забот, размышлений, разговоров. До революции 1952 года понятия "родина", "патриотизм", "государство", "свобода" были вне сферы интересов большинства египтян. Антианглийские настроения охватили почти все население, но в активных выступлениях участвовала лишь часть городской молодежи. Для остальных в семье было сосредоточено начало всех начал и конец всех концов.

"Миролюбивый египтянин может показаться некоторым трусливым,- писал Ибрахим Ахмед Шаалян. - Но если затронута честь семьи или сделана попытка вторгнуться в ее Дела, то он готов бунтовать и даже пожертвовать своей жизнью. Честь для египтянина - его жена". "Право первой ночи" или любовные похождения помещичьих сынков в деревнях в условиях Египта невозможны или же представляют собой редчайшее исключение.

Противоречивый, но проницательный египетский литератор и философ Аббас Махмуд аль-Аккад отмечал: "Мы не сможем понять, насколько египтянин консервативен или готов к бунту, если не поймем его любви к семье и его преданности традициям и семейным обычаям. Он - консерватор в смысле сохранения семейного наследия, и во имя этого сохранения, консерватизма он готов на яростное сопротивление, чтобы защитить свои традиции. Египтянин может забыть все, за исключением чувства снисхождения, милосердия и норм поведения в семье".

Египетское общественное мнение освящает семью и самым важным делом жизни считает женитьбу. Такое отношение к семье имеет глубочайшие исторические корни и было пронесено в Египте через все превратности судьбы. Египтяне стремятся к стабильности, предпочитая ее переменам, и выше многих других благ ставят прочный семейный очаг. Мало того, улемы-богословы сходятся во мнении, что безбрачие безнравственно и является преступлением перед религией и обществом.

Но парадокс в том, что в Египте все увеличивается число разводов. О какой же "стабильности", "преданности семье" можно тогда говорить? Не значит ли это, что семейные устои стали непрочными, что развод слишком легок?

Не будем делать поспешных выводов.

Египетская семья, как правило, состоит не только из мужа, жены, детей. Она представляет собой большую семейную группу, объединенную родственными связями по мужской линии. Во главе ее находится пожилой мужчина и его жена, эта группа включает женатых сыновей, их детей, возможно, женатых внуков и правнуков. Нередко они вместе питаются, владеют общим имуществом, вместе работают, совместно решают дела. Но их связывают не только общие экономические интересы и кровное родство, но и так называемая "асабия" - "кодекс чести", социальные связи и обязанности большой семьи. У оседлых "асабия" охватывает большую семейную группу, называемую в нашей этнографической литературе "патронимией", у кочевников - племя или даже конфедерацию племен.

Египтянин высоко ценит свою принадлежность к семье и клану, зная, что его благополучие, благосостояние, а иногда и сама жизнь зависят от семьи, патронимии, от родственных связей, и он знает, что "асабия" - одно из важных средств в установлении и регулировании общественных отношений. "Береги свою семью, иначе она погубит тебя", "Большая семья подобна соли, без нее не обойтись", "Родственники - ближайшие, о ком надо заботиться", - говорят народные пословицы.

Чувство привязанности к родственникам - каркас, на котором держится семья. Он обрастает плотью взаимных интересов и обязанностей. Это предопределяет силу большой семьи и слабость лишенного семейной поддержки индивидуума.

Естественно, что не всегда интересы членов семьи совпадают. Иногда они противоречивы. Однако общественное мнение считает, что настоящей вражды внутри патронимии не должно быть: "Ложь близкого родственника не убивает". Конечно, идет и борьба внутри большой семьи, но это - внутренняя борьба, вражда между своими, при столкновении с внешним миром все родственники должны объединиться.

Сплоченность большой семьи издавна поддерживается обязательством кровной мести, которое рассматривается сквозь призму "асабии". На мужчин - членов большой семьи распространяется как угроза кровной мести враждебной семейной группы, так и обязанность мстить за своих. Внутри большой семьи нередко собирают средства для того, чтобы откупиться от мстителей, если старики смогли полюбовно урегулировать спор. Но тысячи людей все же гибнут каждый год от пули или кинжала мстителя за дальнего или близкого родственника. Все же факт существования кровной мести при слабом проникновении органов правосудия в гущу народа предупреждает многие преступления. Потенциальный убийца тысячу раз подумает, прежде чем поднимет руку на кого-нибудь, так как хорошо знает, чем это грозит не только ему, но и его близким. Кровная месть распространена прежде всего в египетской деревне, но и в крупных городах она остается реально существующим, хотя и ослабевшим социальным институтом.

"Вражда семьи и ее соперничество с другими - вот что толкает к убийству, или поджогу урожая, или отравлению скота, - писал аль-Аккад. - При этом индивидуальная месть редко играет важную роль. Если в деревне мстят, это значит, что "сын такого-то мстит сыну такого-то". Редко кто-либо мстит другому по личной инициативе, не принимая во внимание родственные связи или соперничество между семьями".

В большой египетской семье имеет значение родство только по мужской линии. Для прямых родственников жены даже ее дети - не то чтобы чужие, но они принадлежат к другой семье. Однако дети сына считаются членами и семьи и патронимии. Поэтому пословица говорит: "Сын сына - сын любимого человека, а сын дочери - сын чужака". Это - разные семьи, хотя сами брачные отношения предполагают их дружественные связи и, возможно, взаимовыручку.

Традиционная египетская большая семья основана на власти мужа - главы семейства. Его называют "господином семьи". Часто даже молодого человека не называют по имени, а говорят: "Сын такого-то", как по-русски "Иванович", "Михайлович". До недавнего времени юношу оценивали только на основе репутации и статуса его отца. Социальные связи юноши формируются на основе социальных связей отца. Египетское общество до недавнего времени не признавало независимости детей ни экономической, ни в смысле поведения и требовало, чтобы они подчинялись отцу. Пословицы говорят: "То, что рекомендуется отцу, не рекомендуется сыну" или "Даже до того, как его увидели, о нем говорили: он хорош, потому что хорош его отец". Общество постоянно интересуется происхождением сына, его, так сказать, наследственностью.

Взаимоотношения старших и младших братьев похожи на отношения отца и сыновей. Взаимопомощь братьев - дело обязательное, и общество сомневается, можно ли сотрудничать с человеком, который не помогает своим братьям. Пословица говорит: "Я и мои братья - против двоюродных братьев, но я и двоюродный брат-против всех чужаков".

Покорность и признание авторитета старших - одно из главных достоинств юноши. Сын считается мудрым, если следует советам старших. Общественное мнение требует: "Уважай отца, даже если он разбойник". Но сын уверен, что ему будет оказана такая же честь, когда он станет пожилым. В общем-то в египетской семье жестокое обращение с детьми встречается редко, и если дети почитают отца, то они находят у него и нежность и тепло.

Все эти наблюдения живо перекликаются с тем, что видел и замечал Э. У. Лэйн полтора столетия назад: "Как бы ни ласкали и ни баловали египетских детей, они, как правило, проявляют самое глубокое и похвальное уважение к своим родителям. Неповиновение родителям мусульмане считают величайшим грехом наравне с идолопоклонством, убийством, ложным обвинением честной женщины в прелюбодеянии, растратой сиротского имущества, ростовщичеством и уклонением от борьбы с неверными".

Воспитание детей - постоянная забота родителей. "Воспитывай сына с малолетства, порадуешься, когда он станет взрослым",- говорит народная мудрость. Воспитание стоит выше образования: "Умение себя вести важнее знаний", "Этика - лучшее наследство", "Умение вести себя - капитал", "Умение вести себя - лучше, чем происхождение, потому что оно сохраняет достоинство и честь родителей". Но пословица также предупреждает: "Порок сына идет от его семьи" и другая, бьющая не в бровь, а в глаз: "Если отец - лук, а мать - чеснок, откуда быть приятному запаху у сына?"

Семейная структура в Египте консервативная, но не закостенелая. Большие семьи лучше приспособлены для жизни в деревне, а не в современном городе. Городская жизнь предопределяет более раннее отделение сыновей, большую самостоятельность молодых семей. Но клановые связи сохраняются, видоизменившись, родственные связи остаются самыми тесными и надежными.

Когда юноше приходит пора жениться, его родители и он сам обдумывают этот шаг очень тщательно. Всю тяжесть содержания жены муж должен возложить на свои плечи - в коллективе большой семьи или самостоятельно. Сама свадьба требует больших расходов. Пословица иронически утверждает: "С твоими деньгами и дочь султана станет твоей невестой". Многие молодые люди долгие годы собирают деньги на калым и волей-неволей вспоминают другую, саркастическую пословицу: "Кто не может жениться, тот постится".

Брак без калыма (по-арабски "махра") немыслим. Но вряд ли египтяне и абсолютное большинство египтянок согласятся с категоричным мнением советского ученого Л. И. Шайдуллиной, которая брак приравнивает к купле-продаже невесты. "Вопрос о заключении брака разработан в Коране подробно. Брак здесь трактуется как дело, которое требует внимания со стороны купца, покупающего товар, - пишет Шайдуллина. - Предусмотрена (сура 4, аят 3) выплата женихом выкупа". Конечно, калым исключает равноправие полов и подразумевает особые права мужа на жену. Но нельзя выплату калыма считать куплей-продажей девушки. Калым остается или у ее родителей или у нее, и он - материальная основа ее существования на случай развода. Часть его может идти на оплату свадебного пира или приобретения утвари для молодых.

Народная мудрость предупреждает против неравного брака или брака необдуманного: "Кто берет жену не из своих - умирает не в своей семье", "Не женись на дочери вдовы - брак должен быть равным".

В Египте распространен брак на двоюродных сестрах и по линии отца и по линии матери. "Люби свою кузину, даже если из-за этого придется пролить кровь", - говорит пословица. Женитьба на двоюродных сестрах, с точки зрения египтян, имеет много преимуществ - молодые, как правило, знакомы до свадьбы, что облегчает притирку характеров в семье; и муж и жена имеют примерно равный социальный статус, калым в этих обстоятельствах меньше; семьи знают друг друга, а когда молодые - родственники по линии отца, то это вообще брак в пределах одной большой семьи - патронимии.

Выбор невесты или жениха в Египте - чаще всего дело родителей. Но сейчас все больше считаются с мнением молодых.

Что касается красоты девушки, то у народа вкус здоровый. Он отдает предпочтение женщинам с чистой белой кожей, стройным, с тонкой талией, с полной грудью, правильными чертами лица. Однако физическая красота, чувственная сторона брака хотя и важны, но отступают на второй план перед моральными достоинствами будущей жены, ее происхождением, ее умением вести себя и статусом ее родителей.

Отвлечемся на мгновение от свадебных обычаев и брачного права и поговорим просто о физической красоте народа. Египтяне и египтянки, как правило, хорошо сложены и красивы, если они здоровы и нормально питаются. Египтянки привлекательны пропорциональным сложением, мягкими чертами лица, густыми, черными как смоль волосами. Их огромные черные глаза, осененные густыми ресницами, прекрасны. Они справедливо вдохновляют поэтов. Египтянки знают свои чары и усиливают их, подводя сурьмой веки и ресницы, как они делали это еще в фараоновские времена. Раньше женщины из высших и средних слоев красили кисти рук и ступни ног хной, но сейчас этот обычай сохранили лишь феллашки. Богатые женщины перешли на импортную косметику, сырье для которой энергично поставляет Египет - от розового и жасминового масла до ароматических трав. Женщины обычно сохраняются довольно неплохо, но к сорокалетнему возрасту многие выглядят увядшими.

Брак на немусульманке (христианке, иудейке, зороастрийке, но не анимистке) дозволен для мужчин-мусульман. Выходя замуж за мусульманина, женщина-немусульманка не обязана отказываться от своей религии, но ее дети будут мусульманами. Так в раннее средневековье ускорялась исламизация покоренных арабами стран. И в наши дни она ускоряется в Африке. Однако сейчас смешанные браки редки, хотя и возможны.

В прошлом мусульманке вступать в брак с иноверцем запрещалось под угрозой смертной казни. Трагическую историю такого рода передал Э. У. Лэйн: женщину, перешедшую в христианство и отказавшуюся раскаяться, приговорили к смерти, ее с позором провезли на осле по городу, вывезли на лодке на середину Нила, выпороли и утопили.

Лодочная пристань на Ниле

С тех пор нравы и законы изменились. В Египте женщине, вышедшей замуж за иноверца и принявшей его веру, не грозит смерть, но от нее требуется отчаянная смелость или безумная любовь. Совершая такой шаг, она рвет все свои прежние родственные отношения и социальные связи. Она даже не сможет жить в прежнем квартале города, не говоря уже о деревне. Выходя же замуж за иностранца, она часто вынуждена покинуть страну.

Брак мусульманки и иноверца официально разрешен в Египте, Тунисе, Марокко. Но есть государственные законы и есть шариат. Улемы Аль-Азхара специальной фетвой подтвердили запрет шариата на брак мусульманки с иноверцем и мусульманина с язычницей. Они же объявляют недействительным брак мусульманки с коммунистом.

Э. У. Лэйн оставил нам описание брачных обычаев в Египте. Они были точны для Египта начала XIX века, верны для нашего времени, впрочем, как были верны и для предшествующего тысячелетия. Коран и сунна запрещают мужчине жениться на родственницах, даже некровных, дальних, подробно перечисляя степени родства. Но это не распространяется на двоюродных сестер. "Брак между мужчиной и женщиной или между мужчиной и достигшей половой зрелости девушкой вступает в законную силу после того, как они в присутствии двух свидетелей (если таковые находятся) объявляют (девушка обычно делает это при помощи вакиля, или доверенного лица) свое согласие сочетаться в браке, и после того, как полностью или наполовину выплачен выкуп, - писал Э. У. Лэйн. - От девушки, не достигшей половой зрелости, согласия не требуется, его дает ее отец, а если его нет в живых, ближайший из взрослых родственников-мужчин или любой человек, назначенный ей в опекуны, согласно завещанию или решению кади, и действующий от ее лица по своему усмотрению".

Можно детализировать наблюдения английского востоковеда, но по сути они кажутся сделанными вчера. Правда, закон ограничил брачный возраст женщин шестнадцатью годами, а мужчин - восемнадцатью, но кто будет проверять метрики в деревне? Выдавать замуж девочку, не достигшую половой зрелости, - уголовное преступление. Но дело это - исключительное: ведь и родители не изверги, и будущий муж, как правило, нормальный человек, однако если избавляются от лишнего рта в семье, кто будет обращать внимание на закон?

Свадьба свадьбе рознь. Я был на свадьбе сына феллаха-поденщика и был в отеле "Меридиан" на свадьбе сына отставного генерала, крупного землевладельца.

На первой гости - мужчины отдельно и женщины отдельно - собрались во внутреннем дворике глинобитного домика, чтобы отведать вареной баранины с рисом. Слепой музыкант пиликал на своей рабабе - однострунной скрипке в сопровождении тамбурина. Невесты - тоже дочери поденщика - среди веселившихся не было. Она уже показала приданое - стеганые одеяла и подушки - и подарок мужа - серебряный браслет - подругам и знакомым матери мужа и ждала жениха в обществе своей матери.

Глинобитные дома прячутся в тени финиковых пальм

На второй - в сиянии люстр и в громе оркестра сливки каирской знати - мужчины и женщины вместе - собрались в банкетном зале роскошного отеля, чтобы поздравить новобрачных и преподнести им подарки. В нужный момент в зал ввезли на тележке многоэтажный торт, и каждый получил порцию сладкого с шербетом. Вина не было, обильного ужина - тоже. Жених в черной тройке и невеста в белом подвенечном платье со шлейфом, с бриллиантами в ушах, на шее и на руках сидели на возвышении и устало улыбались гостям. Лишь когда появилась танцовщица, исполняющая танец живота, одна из лучших тогда в Каире, они несколько оживились. Она танцевала со страстью, зажигая присутствовавших. Одетая в усыпанный блестками лиф, наполовину открывающий грудь, в юбку с разрезами от пола до бедра, она двигалась, изгибалась, вертелась, извивалась под музыку, звеня кастаньетами, ритмично содрогаясь под звуки барабана и бубна. Вместе с ней и как бы отдельно от нее в такт двигались ее чудные черные волосы, пластичные, выразительные руки, живот, бедра. Вся она казалась воплощением Эроса в женском облике. За получасовое выступление она получила десятимесячный заработок квалифицированного рабочего.

Жених и невеста познакомились до свадьбы. В их кругу юноши и девушки могут встречаться, беседовать друг с другом, участвовать в вечеринках, впрочем, под надзором старших. Это был брак по любви, но брак молодых примерно равного социального статуса. Здесь также жених выплачивал калым, он взял на себя приобретение мебели. А их трехкомнатная квартира на набережной Нила была частью приданого невесты, полученного от ее отца - крупного домовладельца. Жених исполнил все обычаи, полагающиеся до свадьбы. Он посылал невесте цветы и сладости, преподнес ей драгоценное колье. Он сказал мне, что считал все эти обычаи устаревшими, но, следуя им, все же получал удовольствие, а невеста - тем более. После брачной церемонии молодые уехали в свою квартиру, а на следующий день отправились путешествовать по Европе.

В деревне после скромной трапезы молодой феллах удалился к своей жене, а утром ее мать с гордостью демонстрировала соседям следы крови на простыне - свидетельство девственности невесты.

Традиционное консервативное общество не прощает девушке "греха". Если сын совершил нечестный поступок, дело поправимое. Это не позор для семьи. Но если испорчена репутация дочери, то на семью ложится страшное пятно, ее существование в деревне становится невыносимым. Молодой муж, обнаруживший, что его жена не девственница, с позором прогонит ее. В прошлом отец и братья несчастной могли выволочь ее в пустыню и перерезать ей горло. Внебрачные связи замужней женщины равноценны игре со смертью. Случается, что неверную жену забивают камнями или топят, как и ее любовника. К внебрачным связям мужчины, если они не направлены на чужих жен, общественное мнение относится снисходительнее, но не в деревне.

На следующий день после свадьбы мой знакомый феллах должен был выйти в поле, хотя по случаю такого события имел право отдыхать три дня. Я встретил его через полгода. Он был, как обычно, худ и оборван, но весел. Его жена ждала ребенка. Он оказался счастлив в браке. "А если бы жена не понравилась тебе, ты бы развелся?" - спросил я его. "Аллах повелел терпеть, - ответил он. - Для развода денег нет, на новый калым денег также нет".

Люди женятся отнюдь не для того, чтобы разводиться. Лишь шиитское право разрешает временный брак - иногда на несколько часов. Но простота или сложность развода учитывается при вступлении в брак.

В отличие от католического в мусульманском праве нет положений, запрещающих развод. Частые расторжения браков в Египте, видимо, связаны с тем, что супруги не имеют возможности знакомиться до женитьбы. У коптов же разводы почти невозможны.

Еще Коран подробно изложил правила развода, который бывает трех видов. Окончательным считается тот, в котором мужчина трижды объявляет жену разведенной в присутствии свидетелей или судьи. По шариату, существует семнадцать формул окончательного развода. Фраза "Ты разведена!" используется наиболее часто.

Произнеся формулу окончательного развода, муж может вернуть себе жену лишь в том случае, если она выйдет замуж за другого и разведется с ним. Я знал курьезный и печальный случай: в порыве ревности пожилой конюх из спортивного клуба дал при свидетелях окончательный развод своей молодой жене. Буквально на следующий день он горько пожалел об этом и начал искать ей временного мужа, чтобы после развода женщины с ним он вновь мог жениться на ней. После ожидания - срока идда, длившегося три периода месячных очищений, он нашел временного мужа, обещав ему заплатить за причиненный ему "моральный ущерб". Шариат требует соблюдения идда, чтобы убедиться, не беременна ли разведенная жена. Если да, то она остается в доме бывшего мужа до родов, так как ребенок принадлежит отцу. Но судьба посмеялась над незадачливым конюхом. Новый муж, взяв деньги, отказался развестись, а бывшая жена конюха оказалась вполне довольна новым браком.

У мусульман практикуется временный развод. Имеется в виду, что муж должен за какие-либо прегрешения воздерживаться от супружеских обязанностей определенный срок до исполнения им необходимого искупления, например долгого поста, пожертвования на неимущих или на нужды мечети.

Муж может расторгнуть брак в любое время и по любому поводу. При этом он несет определенные материальные обязательства по отношению к своей бывшей жене. В двух случаях и женщина вправе потребовать постановления суда о расторжении брака, не неся никаких обязательств по отношению к мужу: если он не выплатил калыма, оговоренного брачным договором, или не предоставил средств на ее содержание. Еще один способ развода по инициативе женщины - выдать себя за "непокорную", вынуждая мужа на полюбовное расторжение брака.

В любом случае женщина, покидая мужа, оставляет ему детей. Женщина принадлежит, как правило, к другому роду или племени, а дети принадлежат отцу и наследуют ему. Уход детей вместе с разведенной женой способствовал бы раздроблению имущества.

По шариату, разведенная женщина обязана заботиться о своих малолетних детях. Но их материальное содержание вменяется в обязанность мужу. Забота матери о сыне продолжается до того момента, пока он не будет в состоянии сам заботиться о себе. Обычно с семи лет мальчик считается самостоятельным, и затем его воспитание становится заботой отца или его ближайших родственников. Дочь находится у матери до тех пор, пока она не достигнет зрелости. После этого она переходит жить к отцу или к его ближайшим родственникам.

Когда молодая жена перебирается в дом к мужу, она чувствует себя там чужой, и, возможно, медовый месяц не обходится без горечи. О ее нелегкой доле говорят пословицы вроде: "Чужая, и забитая, и мало любимая", "Ни любимого человека, ни близкого соседа". Молодая женщина предпочитает сохранять связи со своей старой семьей, чтобы было убежище, куда можно уйти в случае развода или серьезной ссоры с мужем.

Взаимоотношения жены и родственников мужа складываются из противоречивых элементов: трения, поисков взаимопонимания, вызова, соперничества. Молодая жена должна подчиняться свекрови, из любимой дочери родителей превращается на первых порах в униженное существо. В доме женатых сыновей правит их мать, ей должны подчиняться все снохи. Молодая женщина, не выражающая уважения к свекрови, вряд ли найдет понимание у своего мужа. Такие отношения создают трудности для молодой семьи, да и для самого мужа, потому что он разрывается между двумя сторонами: не хочет гневить свою мать и ссориться с женой. Чаще всего кто-то берет верх. Впрочем, так бывает не всегда. Если родители мужа уже пожилые люди, они просто нуждаются в помощи молодой женщины по хозяйству. Если у нее оказывается сильный характер, она подчиняет себе мужа.

Главное, чем женщина укрепляет свои позиции, на кого опирается в большой семье, - это ее дети, точнее, сыновья. Чем их больше, тем больше у нее влияния, тем больше к ней уважения. Рождение детей - смысл жизни и смысл брака. Отец ждет наследника, ведь "У кого есть наследники, тот не умирает", большая семья ждет помощников. Мальчики-подростки выйдут в поле вместе с родителями, и они же обеспечат родителей в старости. Любовь и уважение сыновей к матери искупят для нее все страдания, неприятности и унижения в молодости. Она сама станет свекровью и будет править семьей.

Дети - основа брака, устоев семейного счастья, самой жизни. Поэтому для женщины остаться без детей - кошмарная перспектива. Она преследует ее, лишает покоя, сводит с ума. У женщины, разведенной из-за стерильности, почти нет шанса найти нового мужа, если причина развода становится известной. К каким только средствам ни прибегает она, чтобы избежать этой катастрофы!

Посещение мавзолеев святых (особенно Ахмеда аль-Бадауи в Танте) - обычный способ "лечения" бездетных женщин. У могил святых молятся и иногда оставляют платочки, ленты, предметы одежды, выполняют какой-нибудь обет, подметают или моют пол в мавзолее. Мистические свойства приписываются и древним памятникам. Женщины, не имеющие детей, семь раз обходят вокруг какой-нибудь пирамиды в надежде, что это поможет им забеременеть. Иногда они похищают небольшие фрагменты с рисунками из древних захоронений, так как к предметам древности нередко относятся как к амулетам. Многие считают, что "барака" (божья благодать) распространяется на все что ни на есть древнее.

С беременностью и родами связаны бесчисленные обычаи и предрассудки.

Беременная женщина нередко развешивает портреты выдающихся людей или просто красивых мужчин на стенах своей комнаты. Многие египтянки верят, что если часто смотреть на эти портреты и запоминать их, то дети родятся такими же красивыми. Впрочем, этот обычай существует не только в Египте. Бывает, что беременные женщины внимательно смотрят на красивых девушек или, чаще, красивых мужчин. Когда я был студентом в Каире, моего приятеля, высокого, голубоглазого, с густыми светло-русыми волосами, нередко смущали женщины тем, что подолгу внимательно на него смотрели, несмотря на то что голубой глаз, по поверью египтян, - дурной глаз.

Рождение сына всегда предпочтительнее, чем дочери, но появление на свет девочки - не трагедия. Ее тоже окружают нежностью и заботой, и дочь платит родителям своей любовью. Пословица говорит примерно следующее: "О том, у кого нет сыновей, а лишь дочери, все узнают, когда он умирает" Подразумевается, что дочери громко оплакивают смерть родителя.

Родильных домов в Египте не хватает, особенно в Деревне. Поэтому при родах часто обращаются к повитухам. О современных требованиях гигиены большинство из них не имеет понятия. Но так же рожали матери молодых женщин, их бабушки и прабабушки.

На седьмой день после рождения ребенка в комнату матери и ребенка приносят корзины, содержащие различные продукты питания. Примерно в это же время повитуха наносит сурьму на веки новорожденного. Это, видимо, имеет целебное значение. Повитухе дарят корзину кукурузы, хлеба, фиников и орехов, иногда добавляя немного денег.

Имя новорожденному сыну чаще всего дает отец, девочке - мать. У египтян-мусульман приняты чисто арабские имена или арабизированные имена из Библии и Евангелия. Волна арабского национализма, а затем и мусульманского фундаментализма ничего в этом плане не изменила.

Когда в Турцию внедрилась идеология пантюркизма, там появились "чисто турецкие" имена Эртогрул, Аттила, Доган взамен арабских. С расцветом паниранизма в Иране мальчикам стали давать имена Курош, Дарьюш и другие. Но для арабов не было нужды менять арабские же имена. Правда, у коптов встретишь и Филиппа, и Фараона, и Антуана, но у мусульман - в редчайших случаях. Поэтому в смысле имен можно подтвердить как полностью справедливое для наших дней наблюдение Э. У. Лэйна: "Мальчиков часто называют в честь пророка (Мухаммед, Ахмед или Мустафа), одного из членов его семьи (Али, Хасан, Хусейн и т. д.) или кого-нибудь из его сподвижников (Омар, Осман, Амр и т. д.), а также в честь какого-нибудь пророка или патриарха древности (Ибрахим, Исхак, Исмаил, Якуб, Муса, Дауд, Сулейман и т. д.), или дают ему имя, означающее "Раб Господа", "Раб Милосердного", "Раб Могущественного" и т. д. (Абдаллах, Абд ар-Рахман, Абд аль-Кадир). Девочку чаще всего называют именем жены, или одной из любимых дочерей пророка, или еще кого-нибудь из членов его семьи (Хатига, Айша, Амина, Фатима, Зейнаб), либо дают ей имя, означающее, что она "любимая", "благословенная", "драгоценная" и т. д. (Махбуба, Мабрука, Нафиса), иногда именуют ее названием цветка или какого-либо другого приятного предмета.

Имена собственные, как правило, не передаются от родителей к детям, поэтому вторые имена часто обозначают родственные отношения: Абу Али ("Отец Али"), Ибн Ахмад ("Сын Ахмада") и т. д. Иногда вторым именем служит прозвище, например Hyp ад-Дин (Свет Веры), ат-Тавиль (Высокий) и т. д., а иногда они связаны со страной, где человек живет, с местом, где он родился, происхождением, семьей, сектой, ремеслом или видом занятий, например ар-Рашиди ("Из города Рашид"), ас-Саббаг (Красильщик), ат-Тагир (Купец). Такие имена часто передаются по наследству и становятся семейными".

Пусть нас в Египте не вводят в заблуждение плохо отдетые, часто неумытые дети рядом с ухоженной, холеной матерью. Детей берегут от сглаза, а так как дурной глаз - в первую очередь глаз завидущий, то его надо отвести от предмета зависти, обмануть. Другой способ против сглаза - мальчиков одеть в одежду девочки. Но грязные, оборванные, с гноящимися глазами дети в народных кварталах отнюдь не маскируются от нечистой силы. Их внешность определяет просто нищета.

Мальчики до шести-семи лет растут среди женщин. Церемония ритуального обрезания, которую совершают в этом возрасте, считается как бы первым шагом к его включению в общество взрослых мужчин. После обрезания его начинают приучать к работе, он помогает отцу в поле, его могут брать на пятничную молитву, если он крепкий, ему разрешают поститься.

Не ислам ввел обрезание - оно было известно и в фараоновском Египте (изображение его сохранилось на фресках) и у древних евреев. Возможно, у этой операции были какие-то гигиенические функции, но затем она приняла ритуальный характер. Копты в Египте также практикуют обрезание, но именно перед крещением детей.

В городах детям из состоятельных семей операцию делает врач, в деревне и среди городской бедноты - цирюльник. Он приходит дня за два до операции, чтобы специальным образом подстричь мальчику волосы. Перед этим ребенка моют, закрашивают ему ладошки и ступни ног хной, а перед стрижкой приходят гости и прилепляют ему на лицо мелкие монетки (в состоятельных семьях раньше и серебряные и золотые), которые цирюльник забирает себе.

Накануне церемонии мальчика нарядно одевают, иногда специально в свободные женские одежды - чтобы обмануть дурной глаз, сажают на лошадь или мула и в сопровождении друзей с музыкой и шумом катают по деревне. Если обрезание делают сразу двоим, что предпочтительнее, так как сокращает расходы, то на лошадь или мула сажают двух мальчиков. Вечером родители мальчика устраивают пир для друзей, и гости преподносят ему подарки. Нередко накануне операции мальчик часть дня проводит со сверстниками и взрослыми в мечети.

Женщина, как правило, лишена возможности социального самоутверждения вне семьи, а в семье находится в подчиненном положении. Она хорошо знает, что мужчина-хозяин в доме и несет ответственность за семью. Она также знает, что живет за счет мужа. Даже в городе лишь у меньшинства женщин есть самостоятельный заработок. Муж, который не в состоянии содержать дом, может стать объектом издевательских насмешек. Хотя отнюдь не всегда. Многие женщины вырастают в нужде и живут в ней всю жизнь, уповая на счастливый случай или потусторонний мир. И разражаясь упреками мужу, жена обычно покорно несет свою ношу.

На взгляд европейца, египетская женщина всегда казалась более угнетенным существом, чем она была на самом деле. Когда в доме собирались мужчины, ни одна из женщин к ним не выходила. Лишь мать семейства в особых случаях могла приветствовать их. Чем богаче и знатнее семья, тем больше ограничений было на передвижение супруги главы дома. Она должна была ходить по улицам в сопровождении мужа или пожилой женщины. Европейцам все это казалось формой тирании и унижения женщины, но многие египтянки воспринимали такой назойливый контроль как форму любви мужа и уважения к себе.

И времена и нравы меняются. Мужчины и женщины, особенно из среды по-европейски образованной интеллигенции, теперь нередко собираются вместе. Женщину можно увидеть и за рулем автомашины, и в различных учреждениях на работе. Но в массе населения традиции держатся упорно. Свое место большая часть женщин видит в семье, и только в семье.

Если мужчина содержит дом, то она - его хозяйка, не терпящая вмешательства мужчины в ее дела. На практике жена оказывает большое влияние на мужа. Согласие в семье для египтян и египтянок - желанное дело. "У кого хорошая жена, тот возвращается домой до ужина", - говорит пословица, а другая откликается: "Кого любит муж, той светит солнце". Жестокое обращение с женами в общем-то исключение, хотя деспотичные мужья пытаются найти себе оправдание в рекомендации Корана, как обращаться с непокорными женщинами: "Вразумляйте их, отлучайте их от своего ложа, делайте им побои". Коран предписывал держать непокорную жену дома взаперти.

Но общественное мнение - против мужа-деспота. Большие права предполагают большие обязанности. Жена требует внимания к себе со стороны мужа, в состоятельных семьях - подарков, нарядов. Если она недовольна, то может уйти в дом своего отца или брата. Пословицы отдают должное женщинам, которые могут сохранять свое достоинство перед мужчиной: "Ты не хочешь знать моего добра, попытайся найти себе другую". Если муж не хочет развестись, он должен найти способ удовлетворить ее требования.

Шариат разрешает правоверному иметь до четырех жен. Но в Египте господствует моногамия. Те, у кого две или более жен, - редкое исключение. "Многоженство и дорого и хлопотно", "Кто женится на двоих, пусть думает о последствиях", - предупреждают пословицы. Вторая жена - угроза для счастья и достоинства первой. Отношения между женами редко хорошие. Между ними чаще ненависть, наговоры, соперничество. Более или менее терпимые отношения могут сложиться между бездетной женой и новой, которая стала рожать детей. Состоятельные люди, женатые на двоих, предпочитают иметь два дома и жить в каждом из них поочередно.

Один мой знакомый инженер-египтянин, человек с достатком, но легкомысленный, женился второй раз. Не предупредив о новом браке первую жену и не сказав второй, что уже женат, он оказался между двух огней. Он вынужден был дать развод второй жене, заплатив кроме калыма очень крупные отступные, а затем от него ушла и первая жена. Его семейное и материальное благополучие было разрушено.

Отнюдь не просты взаимоотношения мужчины и женщины, порой в них есть и сомнения, и недоверие, и осторожность с двух сторон.

Муж-египтянин - страшный ревнивец и уверен, что за женой нужен глаз да глаз, иначе она готова изменить. "Не доверяй женщине, даже если она молится, и солнцу, даже если оно садится". Не подтверждает ли эта пословица наблюдения, сделанные Э. У. Лэйном полтора столетия назад? "Египтянки распущеннее женщин из любой страны, претендующей на цивилизованность, - писал он. - Это качество охотно признают за ними соотечественники мужского пола и даже в разговорах с иностранцами. Конечно, существует немало исключений из общего правила... Считается, что египтянки весьма хитроумны и могут обвести вокруг пальца самого осторожного и подозрительного мужа. Несмотря на огромный риск, их интриги редко расстраиваются".

Мы не раз убеждались в справедливости и неустаревшей ценности наблюдений Э. У. Лэйна. Но здесь его замечания вряд ли бесспорны даже для его времени. Если речь идет об обитательницах гарема, то их поведение понятно и объяснимо, а с точки зрения европейца, будь то XIX, будь то конец XX века, - оправданно. Женское чувство вряд ли удовлетворит роль второй, третьей, четвертой жены. Гаремы состоятельных людей превращались в собрание не просто хитроумных и чувственных женщин, а в сборище неудовлетворенных неврастеничек, склочных фурий. Это была их беда и трагедия.

Но и для современности существует похожая проблема. Чем больше запретов и ограничений, тем больше скрытого, задавленного желания их нарушить.

Жесткая регламентация поведения, быта, семейной жизни рождает в женщинах чувство протеста. Вынужденная жить с мужем, которого она не выбирала и, возможно, не выносит, не решаясь на развод из-за сложностей по материальным, моральным, социальным мотивам, иная жена действительно может поддаться стремлению нарушить супружескую верность.

"Все египтяне независимо от пола и положения в обществе отличаются развязностью речи, - писал Э. У.Лэйн. - Этим грешат даже самые благочестивые и респектабельные дамы, за исключением очень немногих, чья речь хоть и груба, но все же пристойна".

Спустя сто лет английский социолог Уайнифред Блэкмен, проведя несколько лет в Верхнем Египте, пришла примерно к такому же выводу: "Учитывая невежество крестьян, неудивительно, что круг тем их разговоров довольно-таки узок... Разговоры обычно вращаются вокруг сексуальных вопросов, и это оказывает деградирующее влияние как на них самих, так и на их детей, потому что перед детьми они не скрывают в разговорах самые интимные подробности, и дети, естественно, повторяют разговоры взрослых. Женщины в разговорах на эту тему выражаются еще более откровенно, чем мужчины. Девочки, которые находятся вместе с матерями, постоянно слышат разговоры о самых интимных сексуальных подробностях".

Замечания У. Блэкмен подтверждают и мои личные наблюдения, и услышанные разговоры, и свидетельства многих современных писателей и социологов. Но справедливо ли пуритански категоричное осуждение подобных нравов что в прошлом веке, что в нынешнем? Нет ли в нем элемента ханжества?

Возможно, что разговоры на интимные темы в присутствии детей - это инстинктивная народная форма их полового воспитания, а разве необходимость более свободного и открытого обсуждения вопросов секса не признается сейчас большинством социологов и психологов? Поэтому будем с уважением относиться к нравам и обычаям других народов, принимая или отвергая их.

В Каире обращаешь внимание на то, что взгляд девушек и женщин нередко открыто говорит об их чувстве к мужчине, особенно когда городская толпа создает обстановку анонимности. Русская девушка или другая европейка будет смотреть на мужчину как бы украдкой. Означает ли эта неосознанная особенность поведения египтянок большую свободу для них, чем для европеек? Как раз наоборот. Английский писатель Джеймс Олдридж дает взглядам египтянок объяснение, которое мне представляется убедительным: века и века египетские женщины смотрели на чужих мужчин сквозь прорезь чадры или из-за узорчатой решетки женской половины дома, им не было нужды скрывать свои чувства, просто никто не мог видеть их лица. Теперь практически ушла чадра, исчезли гаремы, но во взглядах египтянок-горожанок нет-нет да и мелькнет выражение прежней гаремной затворницы.

У нас чадра (ее разновидности - паранджа, у арабов - хиджаб) ассоциируется с мусульманским средневековьем, дожившим, впрочем, почти до наших дней. Но не ислам изобрел чадру. Даже богословы расходятся в толковании, что означает слово "хиджаб" - покрывало, занавес, ширма, перегородка?

В хадисах появление хиджаба связывается с загадочным исчезновением Айши - любимой молодой жены пророка: во время одного из походов она уединилась с молодым арабом. Якобы в связи с этим эпизодом и была произнесена соответствующая сура из Корана, в которой появилось слово "хиджаб".

Женам пророка не разрешалось открываться при посторонних. Супругам и дочерям правоверных рекомендовалось "опускать хиджаб" - плотное покрывало в присутствии чужих мужчин: "При таком опускании они не будут узнаваемы и потому не будут оскорбляемы".

Мусульманские улемы-богословы считали хиджаб атрибутом ислама в связи с тем, что жены - собственность мужа и посторонним нельзя созерцать чужую собственность. Открытое лицо женщины может возбуждать чувственность мужчин. Первой хиджаб восприняла арабская знать, ей стали подражать купцы, ремесленники. Покрывало, как и затворничество, наиболее прочно вошло в быт горожан.

К арабам покрывало проникло не сразу и не стало повсеместным. Они переняли его у персов-зороастрийцев после завоевания Ирана в середине VII века. В зороастрийской религии существенную роль играет культ огня. А женщина-хранительница домашнего очага считалась у зороастрийцев существом нечистым, и, чтобы не осквернить своим дыханием "священный огонь", она должна была на рот и нос накладывать повязку. Специалисты по истории древнего Ирана считают, что ношение покрывала женщинами - характерная черта быта персов времен зороастризма. В Иран же обычай носить покрывало, возможно, перешел от жителей древней Ассирии.

Если хиджаб пришел с востока, то затворничество женщин арабы восприняли у своих северо-западных соседей - византийцев, которые сами унаследовали его у древних греков.

В семьях византийской знати девочкам с раннего возраста не разрешали играть вместе с мальчиками. Их обучали не в школах, а дома, как правило, рукоделию, приготовлению пищи, ухаживанию за будущим мужем. Византийская знать предпочитала держать женщин в четырех стенах- сначала в доме отца, а потом в доме мужа.

Переняв у соседей затворничество и покрывало, мусульмане в средние века придали им характер жестких требований. "Ношение покрывала и затворничество препятствовали женщине общению с другими людьми, получению ею образования, - пишет Л. И. Шайдуллина. - Веками продолжавшееся затворничество привело к тому, что женщина стала существом ограниченным, лишенным всякого интереса к окружающей жизни, к тому, что происходило за стенами ее дома... Затворничество и ношение покрывала явились причиной культурной отсталости мусульманки, сделали ее хранительницей различных суеверий. На протяжении многих веков они воспитывали в ней покорность судьбе, стали атрибутами ее социальной неполноценности".

Бедуины, в том числе египетские, никогда не знали чадры и не приняли ее. Кочевой быт требовал свободы движений и передвижения. В пыльные бури лицо закутывали и мужчины и женщины. Затворничество женщины было просто невозможно на кочевьях и стойбищах. И хотя равенства между полами не было, бедуинки вели себя свободнее, чем феллашки, или тем более горожанки. Но в египетской деревне тоже не носили чадру как постоянную принадлежность женского туалета. Быт и труд определяли более свободную одежду.

В наши дни хиджаб в Египте встретишь крайне редко. Европейская одежда широко распространилась в Каире, Александрии, городах зоны Суэцкого канала. Но, следуя за модой, как и их сестры на Западе, египтянки постоянно оглядывались на традиции. Мини-юбки конца шестидесятых - начала семидесятых годов получили минимальное распространение. Еще в начале пятидесятых годов египетский парламент горячо обсуждал вопрос о том, можно ли египтянкам появляться на пляжах в купальниках. И в восьмидесятые годы на пляжах почти не увидишь египтянок. Лишь в закрытых клубах, вдали от глаз ревнителей веры, они могут купаться вместе с мужчинами. Сейчас волна исламского фундаментализма вновь навязывает женщинам более традиционную одежду. Добродетельные мусульманки должны появляться на людях, оставив открытыми лишь свое лицо и кисти рук. Все остальное должно быть закрыто.

Комитет фетв из ведущих богословов вынес решение: "Комитет утверждает, что открывать лицо и руки, украшенные известными косметическими средствами, - это один из способов выставления напоказ красоты, что запрещается шариатом и строго наказывается. Открывать лицо и руки разрешается в их естественном виде, как создал их аллах, свободными от красок... благодаря этой морали сохраняется нравственная основа семьи". Не все следуют этим требованиям, но женщин, одетых традиционно, в городах становится все больше.

Каир, перевитый эстакадами, оглушенный шумом моторов, отравленный выхлопными газами, прилипший по вечерам к телевизору, кажется бесконечно далеким не только от средневековья, но и от прошлого века. Однако традиции, психология, убеждения и предрассудки прошлого сильны и поныне по отношению к женщине, к семье - больше, чем в чем-либо другом.

Семейная жизнь в Египте для мусульман до сих пор регулируется шариатом, сложившимся в первые века ислама, и она - одна из наиболее разработанных областей мусульманской юриспруденции. Будь то хиджаб, будь то традиционная одежда - все это внешние атрибуты положения женщины в семье и обществе. Но под обществом в Египте, как и в других мусульманских странах, традиционно признается общество мужчин, подавляющее большинство которых убеждено, что место женщины - в семье, дома. Разве аллах не сотворил мужчину, а от него женщину? "Он сотворил вас от одного человека; потом из него произвел супругу ему и доставил вам в пищу восемь скотов в четырех парах", - говорится в Коране. Разве, как утверждает Коран, женщина не "вырастает в думах только о нарядах и в бестолковых спорах?". Разве не создана женщина для того, чтобы скрасить земную жизнь мужчины, пока он не попадет в рай и не насладится там небесными гуриями? Еще в Коране предусматривалось, что женщина при всех прочих равных обстоятельствах получает половинную долю наследства мужчины, хотя ряд положений оговаривал, что женщину нельзя лишать ее прав и она может свободно распоряжаться своей собственностью. В суд женщин привлекают, как правило, по семейным делам, и показания двух женщин приравнены к показаниям одного мужчины. "Мужчины выше их (женщин) степенью своего достоинства, - говорит Коран и добавляет: Мужья стоят выше жен потому, что бог дал первым преимущество над вторыми, и потому, что они из своих имуществ делают траты на них".

Вспомним, что до появления ислама женщины в Аравии принимали какое-то участие в общественно-политической жизни, там были жрицы-прорицательницы и женские божества. Когда пророк Мухаммед в 630 году вернулся в Мекку, он в народном собрании принял отдельно присягу верности сначала от мужчин, потом от женщин. Но, как отмечал академик В. В. Бартольд, "присяга жителей Мекки осталась едва ли не единственным в истории ислама примером массового участия женщин в общественном деле". Ислам почти на 1300 лет ограничил участие женщины в общественной жизни.

Речь идет не только о политике, экономике, но и об общественных развлечениях. Произнося слово "танец", мы определенно связываем его с развлечением, в котором участвуют представители того и другого пола. Есть, конечно, индивидуальные танцы на сцене как для мужчин, так и женщин.

Есть отдельно мужские, отдельно женские танцы на народных праздниках. Но в основе своей европейские пляски - от русских хороводов до итальянской тарантеллы, не говоря уже о современных ритмических танцах, - предполагают смешанное исполнение. Не то в Египте, как и в других арабских странах.

Основатель современной Турции Мустафа Кемаль, сбивая феску с головы турка и вводя европейские кодексы, пытался привить вкус и к балам. В первую же годовщину республики он устроил танцы. Большинство собравшихся мужчин были офицеры. Президент заметил, что они не решались приглашать дам. Женщины отказывались от танцев, стеснялись. Тогда президент остановил оркестр и воскликнул: "Друзья! Я не могу представить, чтобы в целом мире нашлась женщина, способная отказаться от танца с турецким офицером! А теперь - вперед, приглашайте дам!" И сам подал пример.

Такая ситуация в Египте невозможна и поныне. По мнению подавляющего большинства египтян (включая данные опроса студентов и студенток!), современные танцы - распущенность и разврат. Танец, в представлении египтян, исполняется лишь танцовщицей живота.

Любопытно, что "танец живота" воспринимается европейцами по-разному. Мои соотечественники-современники давали ему полярно противоположные оценки. Для одних он - "непристойные телодвижения", "отсутствие искусства", "пошлость", предназначенная для того, чтобы "вызывать похоть пресыщенных толстосумов". Они согласны с мнением другого нашего соотечественника, А. Норова, писавшего полторы сотни лет назад: "Нельзя без сожаления видеть тот класс несчастных жертв разврата, которые известны под именем гавазе или танцовщиц... Они исполнены огненного воображения и обучены с младенчества обольщать чувства; их призывают на все богатые торжества и в виду возлежащих, при напевах и музыке они совершают столь соблазнительные пляски, что часто доводят до исступления зрителей и исторгают у них богатейшие дары".

Другие мои соотечественники считали "танец живота" "артистически отточенным", в нем "каждое движение продумано и отшлифовано с ювелирной тщательностью". Они писали, что "этот национальный танец прошел сквозь тысячелетия и будет жить и совершенствоваться в будущем".

Отмечу, что "танец живота" распространен и в других странах, хотя именно египтянки исполняют его лучше всех. Я присоединяюсь к тем, кто восхищается им. Он - настоящее искусство, и в конце концов дело народа, создавшего и сохранившего его, определять дозы здоровой эротики, допустимой в танце. Ведь никто не будет отрицать, что изрядная доля эротики присутствует в любых современных ритмических танцах. Напомню также, что, по мнению многих искусствоведов, испанский зажигательный фламенко ведет свое происхождение именно от "танца живота".

Но сейчас наш разговор о другом: о социальной роли танца, в которой отражены глубокие различия в положении европейки и арабки. Вернемся к началу прошлого века, к столкновению европейской и арабо-османской цивилизаций.

Имамом, религиозным наставником первой группы египтян, посланных Мухаммедом Али на учебу во Францию, был рифаат ат-Тахтави. Он не замкнулся в успокоительном невежестве, в убеждении мусульманина в своем превосходстве над всеми "неверными". Он выучил французский и, обладая не скованным догматикой гибким умом и широким кругозором, стал величайшим египетским просветителем XIX века. Одна из книг ат-Тахтави - "Извлечение чистого золота из посещения Парижа" - это призыв к модернизации, к перениманию достижений западной цивилизации. Он первым обратил внимание на необходимость изменения общественной роли женщины. А европейские танцы его явно поразили. Он видел, как даму приглашают разные кавалеры, и удивлялся, что мужья не ревнуют к ним своих жен, а матери не препятствуют танцевать дочерям, хотя кавалер одной рукой обнимает партнершу за талию, а другой берет ее за руку. Ат-Тахтави объяснял поведение француженок их неуемным желанием поклонения со стороны мужчин, не зная, что в католической стране постоянный партнер в танце портил репутацию замужней женщины или означал форму открытого ухаживания за девушкой и намек, что ей сделают предложение.

Умный египтянин не ограничился наблюдениями и сделал вывод, что у французов есть ревность, но есть и доверие между мужем и женой, а в Египте женщину всегда подозревают в неверности. Вспоминая обычай египтян сидеть в то время, как женщины стоят, ат-Тахтави замечал, что во Франции уступают женщинам место.

Еще в период оккупации Египта армией Наполеона с французами приехало немало женщин. Египтяне были озадачены их ролью в обществе мужчин. Принявший ислам французский генерал Мену, женившись на египтянке, стал обращаться с ней, как с французской дамой, подавая руку, когда они входили в столовую, пододвигая ей стул, передавая блюда. Если у нее падал платочек, он спешил его поднять. Когда другие египтянки увидели это, то они якобы обратились с просьбой к Наполеону, чтобы он заставил их мужей оказывать им такие же знаки внимания и почтения. Произошел ли этот "гаремный бунт" в действительности или он исторический анекдот - сейчас трудно сказать.

Но он симптоматичен. После контактов с французами перед египтянами встал не разрешенный и поныне вопрос: что перенимать у Запада? Последний из великих летописцев Египта Абдуррахман аль-Габарти, свидетель наполеоновской экспедиции, признававший за французской цивилизацией многие достоинства, категорически высказался против женской эмансипации. Любопытно отметить, что и египтянки-то в своем подавляющем большинстве были против нее. Наиболее просвещенные из них требовали лишь некоторых атрибутов мужского внимания к себе, но не больше. Эмансипацию они воспринимали чисто поверхностно, стремясь перенять внешние формы поведения, но не желая взять на себя ответственность, которую несли европейские женщины. И это было в условиях, когда о подлинном равноправии полов в Европе только начинали говорить.

Многие десятилетия потребовались Египту, чтобы положение египетской женщины хотя бы в тонкой, по западному образованной прослойке общества начало меняться. Общество делало шаг вперед, потом два назад, затем снова шаг вперед.

Ат-Тахтави решительно требовал просвещения женщины, ее участия в труде вне семьи. В своей книге "Верный наставник для дочерей и сыновей", выпущенной в 1878 году, он высказался даже за введение совместного обучения мальчиков и девочек. Он считал, что обучение девушек письму, грамоте, счету, чтению, грамматике способствует повышению их культуры и интеллекта.

Знамя Рифаата ат-Тахтави подхватил страстный публицист Касим Амин, ставший самым знаменитым в арабском мире поборником эмансипации женщин. Он жил и творил в начале нашего века, но до сих пор его книги переиздаются, на них ссылаются, с ними полемизируют. Само его имя превратилось в анафему для консерваторов и традиционалистов как в начале века, так и теперь. Его требования сводились к запрещению многоженства, ограничению права мужчин на развод, предоставлению женщине образования, гарантии ее права на труд, уничтожению чадры.

По мнению Касима Амина, затворничество и ношение покрывала - "символ глупости, слабости и знак унижения". Но мужчине было трудно признать равноправие женщины, которая только вчера была его вещью. Убеждение, будто аллах дал мужчине ум и добродетели, а женщине - слабость ума и страстность от природы, служило для оправдания мужского эгоизма. Касим Амин полагал, что "свобода женщин усиливает их нравственные качества, развивает в них уважение к себе и побуждает мужчин их уважать".

Отбиваясь от консерваторов, Касим Амин все свои положения и суждения пытался обосновать ссылками на религиозные традиции и догматику. Свою позицию по женскому вопросу он определил не как противоречащую религии, а, наоборот, как основанную на ней. Ислам не виноват в приниженном положении женщины, утверждал он. Эта идея впоследствии стала доминирующей для всей арабской общественной мысли, как для традиционалистов, так и для модернистов.

Арабские просветители, отнюдь не порывавшие с исламом, нашли удобный аргумент для оправдания своих взглядов на освобождение женщины. Они стали утверждать и говорят об этом в наши дни, будто и гарем и чадра - изобретение не арабов, не ислама, а турок. Отвергая их, арабы просто возвращаются к собственным корням, очищают традицию от привнесенных искажений.

На Запад в Египте внимательно смотрели не только либералы-просветители, но и богословы-реформаторы. Если первые были сторонниками максимально широкой европеизации и освобождения женщин, то вторые к делу женского равноправия относились по меньшей мере сдержанно. По мнению основоположника мусульманского реформизма Джемаля ад-Дина аль-Афгани, "мужчина и женщина созданы разными во время акта сотворения мира, и тот, кто добивается равенства между ними, идет против воли аллаха".

Его египетский последователь и крупный религиозный мыслитель Мухаммед Абдо осторожно высказался за освобождение женщины, требовал предоставления женщине возможности учиться, осуждал многоженство. "Каждая из жен покушается на права детей от других жен, так как уменьшается любовь жен к мужу и приходит в упадок семья, - писал он. - Тяга к нескольким женщинам выливается в удовлетворение низменных страстей, получение временного наслаждения, что неразумно, ведет к порокам и противоречит мусульманскому праву". Многоженство приводит "к разорению, к упадку семьи, а значит, и нации".

Женский вопрос в Египте стала двигать вперед, хотя и не разрешать, общая социально-экономическая эволюция страны, но не салонные разговоры или журналы с мизерным тиражом. Еще первая мировая война и нехватка мужчин, мобилизованных для обслуживания английской армии, заставили принять на работу десятки тысяч женщин, в частности на текстильные предприятия. Первые студентки появились в университетах. Шаг за шагом делало успехи женское образование.

В период правления президента Насера статьи о равенстве в правах всех граждан Египта были включены в конституцию страны. Женщинам было предоставлено право голоса.

В Хартии национальных действий, принятой в 1962 году Национальным конгрессом народных сил, еще раз подтверждалось юридическое и фактическое равноправие женщин с мужчинами во всех областях социально-экономической и политической жизни. В Хартии говорилось: "Женщина должна быть рассматриваема равной мужчине, и должны быть Устранены все препятствия, мешающие ее свободному развитию, с тем чтобы она могла вносить полноценный и творческий вклад в строительство своей страны".

От декларации до реального ее осуществления - дистанция, для преодоления которой нужны годы. В. 1956 году среди избирателей было около трех тысяч женщин, в 1964 году - примерно семнадцать тысяч из семи миллионов потенциальных избирательниц. Даже теперь, в восьмидесятые годы, ничтожно малое число женщин пользуется своим правом голоса, хотя несколько женщин и стали депутатами парламента. Мужчина все еще имеет право вычеркнуть фамилию жены из списков избирателей.

В женском вопросе и в наше время продолжается движение по принципу - шаг вперед, два назад, снова шаг вперед. Так, бывший президент Садат, объявив шариат основой законодательства, исключил эволюцию семейного права в сторону освобождения женщины. Мусульманский фундаментализм особенно бескомпромиссен в женском вопросе. Статус женщины таков, как он определен в Коране и сунне, считают фундаменталисты, все остальное - от лукавого, от развращенного Запада или же от атеистов. Примерно таково и мнение большинства мужчин в этом вопросе, его же разделяют и многие женщины.

Века зависимого существования приучили многих женщин к мысли, что они действительно не могут жить иначе и поэтому предпочитают взваливать серьезные проблемы на плечи мужчин, оставляя за собой лишь голос в семейных делах. Шейх Аль-Азхара Абдель Халим Махмуд в своей книге "Европа и ислам", вышедшей в 1972 году, писал: "Мы опасаемся того, что восточная женщина, столкнувшись с современной жизнью, будет охвачена страхом при виде западных женщин, стремящихся жить, соперничая в этом с мужчинами, испытывая многочисленные беды и страдания..."

Сторонники женской эмансипации, бескомпромиссно отвергают такие суждения.

Спрос на женщин как рабочую силу меняет взгляды на место и роль женщины в обществе. Материальная самостоятельность повышает статус женщины в семье. Престиж образования сочетается с возможностью самостоятельного заработка, даже консерваторы вынуждены с этим считаться.

Когда женщины работают, они начинают думать о планировании семьи, но таких семей мало. В традиционной семье, ориентированной на производство детей, призывы ограничить рождаемость падают на глухие уши. Такой глухотой в Египте поражено абсолютное большинство.

Каждый год более миллиона душ добавляется к жителям, и так до предела заполнившим дельту и долину Нила. Темпы прироста населения означают чрезвычайное давление на социальную инфраструктуру, школу, систему здравоохранения, ресурсы продовольствия, возводят препятствия на пути экономического и социального прогресса, бедных делают еще беднее, особенно в условиях того пути развития, по которому пошел Египет в семидесятые - восьмидесятые годы.

"Повсеместно в арабских странах наблюдается культивирование в быту патриархальной морали, которая не признает безбрачия, малочисленной семьи, прерывания беременности, использования противозачаточных средств, - пишет

Л. И. Шайдуллина. - За женщиной вообще не признается право на самостоятельное решение вопроса о численности детей. Она должна рожать сразу по достижении половой зрелости и до тех пор, пока не закончится ее фертильный возраст. Лишь мужчина имеет право регулировать семейную жизнь. Патриархальная семья, - продолжает Шайдуллина, - является сильной, несравненной производительницей. Она владеет инстинктом самосохранения, который толкает ее на использование максимума физиологических возможностей ее членов. Она обеспечивает себя гарантией против опасности исчезновения. Поскольку народная мудрость видит в многочисленных детях богатство, ниспосланное аллахом, то может ли быть богатство бременем? И не бог ли дал каждому созданию свою долю в этом мире?"

Но необходимость внедрить планирование семьи и снизить прирост населения настолько очевидна для социально-экономического прогресса, что для оправдания ее даже модернистски настроенные улемы начинают подбирать ключи к кораническим толкованиям. Вот образчики их рассуждений: "Дети - это драгоценный дар божий, но только если они рождаются по нашему выбору и их количество соответствует нашим возможностям... неограниченное размножение людей приводит только к нищете и к уничтожению человеческого рода..." Или: "Ислам разрешает регулировать рождаемость, и никакого греха в этом нет".

Мнение и современных передовых мыслителей, и просвещенных представителей мусульманского духовенства отнюдь не стало всеобщим. В глазах большинства, плодовитость женщины - едва ли не первое ее достоинство. Чрезвычайно быстрый рост населения Египта, как и других арабских стран, продолжается.

В семейном вопросе, как и во многих других, в невообразимо сложный узел запутались верность традициям и женская эмансипация, религиозные устои и острейшие экономические и социальные требования нашего века, предрассудки и разум. Привнесенные извне схемы, модели, рекомендации мало что значат на земле, где традиции складываются тысячелетиями, а стабильность, повторяемость стали чертой национального характера. Только сами египтяне могут найти египетскую же развязку этого узла - одного из тех, что Целой сетью опутывают народ. Но современное египетское Решение в нашем взаимосвязанном мире невозможно без Учета того, что происходит за ближними и дальними пределами долины и дельты Нила, арабских пустынь да и в целом Африки и Азии.