3. Гелиополис

Если вы сегодня попросите каирца довезти вас до Гелиополиса, то окажетесь в процветающем пригороде, построенном англичанами и бельгийцами и ничего общего не имеющем с древним городом. Египтяне не помнят о существовании античного Гелиополиса. Чтобы попасть туда на такси, нужно сначала поехать в предместье Матария, а затем сказать по-арабски водителю: "К упаковочной игле!"

На бедных окраинах Матарии стоит одинокая заброшенная каменная колонна - все, что осталось от великолепного храма Ра. Здесь было сердце древнего Гелиополиса, а под соседней деревней Хосн аль-Араб похоронен остальной город.

Гелиополис - греческое название местности, которую древние египтяне именовали "эй-н-ре" (Обитель Солнца), а евреи, исказив эти слова, окрестили: "Он". С Каиром это место связано не камнями и развалинами, а особой для Египта трагедией - иностранной оккупацией. Персы, завоевавшие Египет в 525 году до н. э., считали, что, прежде чем подчинить весь Египет, им необходимо сломить влияние на жизнь египтян этого религиозного и административного центра. Камбис, сын Кира, сровнял Гелиополис с землей, тем самым положив начало оккупации Египта, которая продолжалась непрерывно до 1952 года, с постоянно сменяющими друг друга завоевателями.

Камбис поступал вполне продуманно, ибо связь Гелиополиса с жизнью египтян носила не только религиозный характер. Она отражала всю социальную структуру страны, со времени ее зарождения и до последнего периода декаданса. Таким образом, Камбис уничтожил не религию Гелиополиса, а авторитет религии, восстановить который полностью уже никогда не удалось. Правда, египетская религия пережила персидскую и греческую оккупацию и даже римскую. Она просуществовала до V века н. э. и тогда, наконец, слилась с коптским христианством, которое впитало в себя многие ее древние представления, упорно сохранявшиеся с доисторических, дорелигиозных и даже домагических времен.

До сих пор в повседневной жизни египетского крестьянина сохранились древние ритуалы. Когда я в последний раз бродил с д-ром Али Хасаном и другими египтологами по скопищу древнего мусора, на котором стоит Хосн аль-Араб, мы неожиданно оказались в хвосте деревенской свадебной процессии. Впереди шли два огромных быка с разукрашенными рогами, за ними танцевавшие крестьяне. Вся процессия носила столь древний и языческий характер и в то же время так походила на обряды, вероятно совершавшиеся в древнем городе, лежавшем под нашими ногами, что мы все остановились. Наконец кто-то сказал:

- Привидения!

Подлинное привидение - сам древний город, духовный прародитель большинства "цивилизованных" религий. Когда поклонение Солнцу в Гелиополисе достигло своего расцвета (примерно в 2500 году до н. э.), в нем можно было различить черты не только будущего мессианского бога евреев, но и пречистого сына божьего, святой троицы. Эволюция религии Гелиополиса от раннего тотемизма до утонченной идеи абстрактного бога и есть социальная история примитивного и династического Египта.

Примитивные кланы всегда избирали своими магическими символами изображения животных и птиц, и из этого родилась целая мифологическая система. Но главное место в ней постоянно сохраняли два культа: бога Солнца Ра и бога реки Осириса. Осирис изображался как "мумия с длинным фаллосом... отец и мать людей, они живут твоим дыханием, они едят плоть твоего тела. Первоначало - их имя". Переплетающиеся мифы о двух главных божествах - какие бы варианты их ни появлялись позднее - легли в основу египетской религии. Однако в конечном итоге бог Солнца взял верх, ибо его культ был орудием власти жрецов и знати Гелиополиса. Они могли контролировать сложное сельскохозяйственное производство, так как культ Солнца был связан со знанием движения звезд. Астрономия позволяла им не только предсказывать приближение разлива Нила, от которого зависело египетское земледелие, но и давала им знание геометрик и тригонометрии, столь необходимых для размежевания полей после разлива.

Жрец Гелиополиса - благодаря науке, а не религии - стал вершителем судеб Египта, его судьей, землемером, архитектором, планировщиком, инженером и счетоводом. Все египтяне зависели от него, и в конечном итоге его власть превысила власть фараона. Поэтому значение Гелиополиса, города религии и науки, для Египта куда больше, чем любого города в любой стране.

Стоя посреди поля, заросшего фасолью, там, где когда-то был храм, и слыша за спиной шум современного Каира, трудно представить себе, каким был этот древний город. И все же сознание, что под четырьмя метрами нильского ила наверняка лежат редкие руины, неумолимо влечет на это место.

В 1966 году, 50 лет спустя после последних раскопок английского археолога В. М. Флиндерса Петри, египтяне снова приступили к работам. Петри приехал в 1912 году и сделал несколько траншей на илистых полях, рассчитывая определить периметр городских стен и найти второй обелиск, который, по его мнению, обязательно должен был составлять пару с сохранившейся до нашего времени колонной. Он нашел и стены и обелиск. А его отчет о раскопках не менее увлекателен, чем приключения Шерлока Холмса, тем более что он пользовался дедуктивным методом знаменитого сыщика. Он брал сначала очевидные факты и, если они ничего не давали, искал ответ в том, что оставалось за пределами этих фактов.

Если посмотреть внимательнее, можно различить и остатки городских стен вокруг обелиска, которые обнаружил Петри. Справа стены проходят по склонам холма, на котором стоит деревня Хосн аль-Араб. Впереди находится возвышение с деревьями и кладбищем - здесь был угол одной из стен. Там же видна насыпь - по ней идет другая стена. Слева и позади лежит грунтовая проселочная дорога (она привела нас сюда) - это также стена старого города.

Сохранившийся обелиск стоял в открытом дворе храма. Когда-то этот двор считался святая святых, и на пирамидальной вершине камня, именовавшегося "бен-бен", возвышалась фигура крылатого Феникса. По словам Адольфа Эрмана, богу Солнца обычно поклонялись на открытом воздухе.

Гелиополис не был большим городом, и персам не составило труда сровнять его с землей. По мнению Петри, персы уничтожили его не только потому, что он был средоточием религиозной власти, но и потому, что они хотели помешать египтянам использовать его как военный форпост на восточной дороге, ведущей к Мемфису. Если это так, то, значит, Гелиополис играл в древнем мире ту же роль, что и Каир в средние века: он был оборонительным укреплением, которое должны были захватить пришельцы с востока, рвавшиеся в глубь Египта, к его сокровищам. Старый канал от Нила до Красного моря, проходивший за стенами Гелиополиса, также был важной артерией, соединявшей внутренние районы Египта с Красным морем. Понятно, что наступавшие с востока завоеватели придавали большое значение Гелиополису. К несчастью для города, он находился далеко от реки и не мог служить портом, поэтому проще всего было уничтожить его как помеху.

Гелиополис восстанавливали много раз. Рамсес II и Сесострис I, два выдающихся фараона в истории Египта, вели обширное строительство в Гелиополисе. Именно Сесострис I и возвел сохранившийся до наших дней обелиск три тысячи лет назад в честь основания нового храма. Четыре других обелиска, находящихся сейчас в Париже, Нью-Йорке, Лондоне и Стамбуле, были установлены Тутмосом III по случаю празднования его военной победы в 1450 году до н. э. - "перехода великой дуги реки Евфрат".

Достаточно остановиться у обелиска в Гелиополисе, и воображение поможет нарисовать картины далекого прошлого. Нужно только ознакомиться с той небогатой информацией, какую оставили нам современники этого памятника. Геродот бродил по Гелиополису и вокруг пирамид и восхищался всем, что он видел. По словам Генри Роулинсона, переводившего труды Геродота, старый грек был склонен "преувеличивать чудеса, иногда жертвуя истиной".

Судя по всему, Геродота (он был одним из первых туристов), пришедшего в Египет с персами, пытались ввести в заблуждение его проводники - жрецы Гелиополиса, но его не могли обмануть собственные глаза. "Страна кишит врачами..." - пишет он, добавляя, что они специализируются в различных областях медицины. Он рассказывает нам, как египтяне пекли корни папируса, мазали тело маслом кики, спали на болотах под сетками, чтобы спастись от москитов. Он восхищается уважением молодых египтян к старшим - юноши встают, когда в комнату входит взрослый. В его наивных, полных восхищения описаниях постоянно видишь горожанина из Гелиополиса.

Александр, который прибыл в Египет в 331 году до н. э., испытывал благоговейный трепет перед этой древней цивилизацией. Греки вообще с уважением относились к египетской культуре, к Гелиополису. И все же они перевезли всех богов и ученых Египта в новую столицу Александрию, которая была расположена поближе к их родине. Греки тем самым как бы изъяли Египет из Африки и навсегда сделали его средиземноморским государством. Один из генералов Александра, Птолемей Лаг, основал новую династию будущих фараонов, и, как ни сопротивлялся Гелиополис, город пришел в полный упадок.

Геродот был свидетелем первого проникновения греческой мысли и культуры в Египет (еще с персами), а Диодор Сицилийский наблюдал закат греческого влияния. Трудно сказать, что из написанного Диодором является наблюдениями очевидца, но известно, что он был в Александрии между 75 и 60 гг. до н. э., когда туда прибыла римская миссия, чтобы прибрать к рукам все, что осталось от эллинизированного Египта. Он даже рассказывает, как египтяне в клочья разорвали одного римского эмиссара за то, что он нечаянно убил на улице кошку. Через несколько лет прибыл Помпеи, затем Цезарь и Марк Антоний, но они уже не испытывали, как греки, трепета перед египетской культурой и название Гелиополиса было для них пустым звуком.

Эпитафию старому городу написал греческий географ Страбон, посетивший руины Гелиополиса в 25 году до н. э. "В Гелиополисе, - пишет он, - я тоже видел большие дома, где жили жрецы; говорят, что в древние времена это место было поселением жрецов, изучавших философию и астрономию; но от их деятельности не осталось и следа... Нам показали дома жрецов и школы Платона и Эвдокса, так как Эвдокс приезжал сюда с Платоном (примерно в 380 г. до н. э.) и, как утверждают некоторые писатели, они прожили здесь 13 лет в обществе жрецов". По-видимому, утверждение Страбона, что Платон пробыл 13 лет в Гелиополисе, является преувеличением. В "Эпитомии" говорится о трех годах, а у Диогена Лаэртия - о 16 месяцах. Сам Платон даже не упоминает, когда он посетил Гелиополис. Наверное, мы так и не узнаем, чему он учился у жрецов.

По-видимому, Эвдокс (он был не только учеником Платона, но и видным астрономом) привез из Гелиополиса в Афины более точные измерения делений суток, чем имевшиеся у греков, и точное понятие о длине года, которое было им неизвестно. Вполне возможно, что именно Эвдокс после пребывания в Гелиополисе изобрел солнечные часы.

Бродя вдоль земляных стен Гелиополиса, невольно строишь догадки о том, в каком же месте этого поля, заросшего фасолью, жил Платон. Таким мыслям я и предавался, когда мое внимание привлекло ветхое старое здание, напоминавшее изможденного старика - одни кости да кожа, гофрированное железо и выбитые окна. Оно шипело, кашляло и урчало. Оно стоит одиноко на поле, метрах в ста от обелиска. Что за чертовщина? - подумал я.

Объяснение оказалось очень простым, без всяких чудес. Это была все еще действующая старая текстильная фабрика. Здесь для нее самое подходящее место, ибо бритоголовые жрецы Гелиополиса тоже в свое время развернули широкое производство льняных тканей.

Я не успел закончить паломничества к Платону, так как в это время друзья-египтологи потащили меня через ухабы и холмы Хосн аль-Араба, чтобы показать только что раскопанный ими храм. Холм сухого ила был разрезан, словно торт, и в траншее виднелись руины небольшого храма, построенного Рамсесом II. Пришлось стать на четвереньки, чтобы взглянуть на прекрасно окрашенный фриз, который Рамсес беззастенчиво взял из здания, построенного Сесострисом, и уложил в фундамент своего храма.

Фриз очень красив, и мои египетские друзья уже оживленно спорили о смысле покрывавшего его орнамента. Меня же больше привлекали двое голых мальчишек, которые сидели на краю траншеи и усиленно тянули за хвост жалобно блеявшего козла. В отчаянии козел воспользовался своим единственным "оружием" и пустил сильную струю на ноги ребятишек, что вызвало веселый смех у собравшихся жителей деревни. Храмы, грязь и веселье - примерно все, что сохранилось от Древнего Египта в этой деревушке, уже находящейся в пределах современного Каира. Она построена на руинах одного из самых блистательных городов истории. Здесь вы можете, как на ладони, увидеть все печальное наследие, оставленное Египту античным прошлым.

Египтяне - многострадальный народ, но даже в своей нищете, навязанной извне, они радуются всякой мелочи, никогда не чувствуют себя несчастными и не теряют способности смеяться. Они пережили гибель собственной культуры, своих городов и унаследовали только грязь и труд.

Руины Гелиополиса, как и вся деревушка Хосн аль-Араб, связаны и сейчас с Каиром только узами земли. Когда-то жрецы плыли по Красноморскому каналу к реке и пересекали ее, чтобы взглянуть, как идут работы у пирамид. Они отправлялись из Гелиополиса также для инспекции королевских поместий, на территории которых теперь стоит Каир. Здесь они разбирали крестьянские тяжбы, определяли, как должна распределяться вода для орошения, выдавали семена. Их власть носила экономический и социальный характер. После того как ее отняли у жрецов, осталась религия; пришла в упадок религия - не осталось ничего.

Пришедшие позднее римляне захватили все. За триста лет грекам так и не удалось покорить народы южного Египта, а римским легионам понадобилось на это пятнадцать дней. В том месте, где горы Мукаттам подходят к Нилу, римлянам был нужен военный форт, но они даже не взглянули на жалкие руины Гелиополиса и построили крепость к югу от них, на берегу реки. Там разместились три легиона, и с этого, собственно, начинается история Каира, который мог родиться только в конце длительного процесса созревания античной цивилизации, в эпоху ее упадка.