Порт-Саид. Метаморфозы "свободной зоны"

Ввиду великой будущности, ожидающей Порт-Саид, город строится по плану, в широких размерах.

К. Скальковский (1869 г.)

Порт-Саид появился на географической карте, можно сказать, случайно. В первом проекте трассы Суэцкого канала, представленном Лессепсом международной комиссии 30 октября 1855 г., предполагалось, что канал сомкнется со Средиземным морем несколько севернее, в том районе, где в древности находился порт Пелузий. Однако район Пелузия оказался непригодным для строительства глубоководной морской гавани, где могли стоять корабли, проходящие Суэцким каналом. Дело в том, что Пелузий, знаменитый город эллинистического Египта, от которого сейчас остались лишь руины некогда великолепных зданий и обломки колонн, окружали болота. (Кстати говоря, Пелузий по-гречески означает "болото, топь", то же значение имеет и древнекоптское название этого города - "Фероми".) Члены международной комиссии предложили обойти заболоченные места, и северная часть канала прошла западнее руин Пелузия. Здесь в 1859 г. и был основан город, получивший в честь хедива Саида название Порт-Саид.

Песчаная отмель шириной в 100-150 м, избранная для строительства нового города, казалось, совершенно не подходила для этой цели. Едва возвышаясь над уровнем моря, она во время приливов вся заливалась водой. Несколько деревянных бараков, временный маяк, небольшой лазарет и пекарня - вот все, из чего состояло первоначальное поселение. Однако мало-помалу сюда начали стекаться ремесленники, появились лавки, построенные на сваях домики сменились кирпичными зданиями. В конце 1867 г. уже 24 паровых пакетбота осуществляли регулярное сообщение между Порт-Саидом и Александрией. Годом позже правительства некоторых иностранных держав учредили в Порт-Саиде свои консульства.

Порт-Саид рос и хорошел по мере того, как возрастало значение Суэцкого канала. Менее чем за 100 лет он превратился из убогого селения на сваях в современный город. Население его в настоящее время достигло 250 тыс. человек.

Порт-Саид - самый молодой и бурно развивающийся из египетских городов. Однако не это обеспечило ему особое место в истории современного Египта. История Порт-Саида - это прежде всего история Суэцкого канала. В сознании каждого египтянина этот город ассоциируется со славной борьбой египетского народа против попыток колонизаторов превратить Суэцкий канал в оружие эксплуатации Египта и его национальных богатств. Порт-Саид - символ национальной гордости Египта, выдающихся успехов, которые были достигнуты под руководством Гамаля Абдель Насера в борьбе за обеспечение независимости страны.

...Впервые мы попали в Порт-Саид в декабре 1975 г., вскоре после возобновления судоходства по Суэцкому каналу. От Исмаилии до Порт-Саида всего 77 км; дорога проходит по зеленым оазисам, густо усеянным маленькими деревеньками. Каждая из них хранила печать недавно закончившейся войны. По обочинам дороги зияли воронки, встречались дома, полностью или частично разрушенные бомбардировкой. Вдали виднелся остов полуразрушенной мечети. Покосившийся минарет, казалось, вот-вот должен был рухнуть, но по изрешеченной пулями штукатурке стен уже ползли вверх строительные леса: приканальная зона медленно возвращалась к жизни.

Воронок и разрушений становилось больше по мере приближения к Суэцкому каналу. Особенно не повезло бедным лачугам крестьян, которые стояли на холмах и, очевидно, затрудняли обзор местности с израильской стороны. Большинство из них были полностью уничтожены.

А вот и оз. Манзала, отделенное от Суэцкого канала насыпной дамбой. Само озеро в настоящее время обмелело. Ближе к дороге оно давно уже превратилось в заболоченную лагуну с густыми зарослями тростника. Здесь нашли приют грациозные розовые фламинго да чайки, которые носятся над озером, выискивая мелкую рыбешку в его водах. Однообразие болотистой местности нарушается возведенными на одинаковом расстоянии друг от друга огромными песчаными брустверами, на которых во время "войны на истощение" была установлена египетская артиллерия и танки, обстреливавшие израильские позиции на восточном берегу канала.

Порт-Саид появляется из далекой лазоревой дымки, стершей грань между морем и сушей, неожиданно. Сначала начинают вырисовываться контуры четырех-пяти-этажных домов, затем за поворотом сразу вырастает небольшое здание таможни. Посещения Порт-Саида строго контролируются властями: все обязаны при въезде и выезде из него пройти таможенный и паспортный контроль, поскольку с 1974 г. в Порт-Саиде действует режим "свободной зоны", согласно которому товары, продаваемые в черте города, не облагаются таможенными пошлинами. Молодой таможенник за считанные минуты оформил все необходимые бумаги, и мы отправились дальше. Вдоль Дороги тянулись длинные складские помещения; по правой стороне, за оштукатуренным забором, виднелись темные бараки.

Должен признаться, что поездка в Порт-Саид в 1975 г. Доставила нам мало радости. И виной тому был не столько унылый декабрьский день и пронизывающий до костей зимний ветер, сколько вид самого города: неуютный, не-прибранный, хранящий следы трудных военных лет. Порт-Саид только-только начинал отогреваться от леденящих ветров войны, настраиваться на ритм мирной жизни.

В нашем автомобиле от тряски на разбитой танковыми гусеницами дороге разболтался глушитель, и мы вынуждены были заехать в автомастерскую на одной из улиц в центральной части города. Хозяин суетливо выбежал нам навстречу. Мы разговорились. Оказалось, что владелец мастерской все эти годы не уезжал из Порт-Саида и перенес все тяготы и лишения, выпавшие на долю города. Во время бомбардировок он, его жена и старушка мать (дети учились в Каире) прятались в подвале. Через боковую дверь он вывел нас во внутренний двор и показал в глубине квартала дом, в который в 1973 г. попал снаряд, почти полностью разрушивший два верхних этажа. На первом этаже когда-то находилась аптека, сейчас в ее почерневших от пламени стенах зияли пробоины...

Радушный хозяин долго метался по мастерской, подыскивая, чем бы подвязать отвалившийся глушитель. Ни сварочного аппарата, ни более или менее пригодных инструментов у него не имелось. Из шести рабочих, которые трудились в мастерской до войны, остался всего один, 16-летний мальчик, смотревший на наш автомобиль как на техническое чудо XX в. и не знавший, каким образом к нему подступиться. Во всем городе мы увидели всего несколько допотопных, потерявших свой первоначальный цвет автомобилей, по виду похожих на наши довоенные "эмки". Основным средством транспорта в Порт-Саиде в то время был велосипед.

Но как же приветливо встречали нас в бедном, полуразрушенном Порт-Саиде! Хозяин единственной в городе более или менее приличной гостиницы вышел нам навстречу и помог выполнить необходимые формальности. Затем он торжественно проводил нас по ободранной, давно не крашенной лестнице на третий этаж. Любой из номеров был в нашем распоряжении, поскольку гостиница была пуста. Выбрать номер не составляло труда, так как все они были примерно равноценными: в небольшой комнатке стояло две кровати с влажными сероватого цвета простынями и солдатскими одеялами, небольшой колченогий стол и обшарпанный умывальник в углу.

Проголодавшись с дороги, мы решили поужинать в ресторане при гостинице. Это вызвало настоящий переполох. Старичок метрдотель, одетый в допотопного вида смокинг, встрепенулся и, решив не посрамить Порт-Саид в глазах иностранцев, поднес нам меню, в котором на пожелтевшей от времени бумаге были отпечатаны по-французски названия нескольких блюд. Как ни странно, метрдотель изъявил готовность принести любое из них. Наш заказ его явно воодушевил. Услышав про креветки и бифштексы под соусом из шампиньонов, он выпрямился, в глазах его сверкнули искорки удали былых времен. Через минуту расторопный слуга стряхнул с нашей скатерти невидимые крошки и водрузил в центр стола блюдо, где во влажных листах зеленого салата лежали ломтики помидоров, огурцов, политые соком лимона. Затем на столе действительно появились большие порт-саидские креветки, поджаренные на углях, а в ведерке со льдом бутылка молодого египетского вина.

Кстати сказать, этот прекрасный ужин с традиционной раздачей бакшиша стоил сравнительно дешево. Через пять лет за такой же ужин нужно было заплатить втрое дороже.

Уже в тот вечер мы обратили внимание на то, что наиболее динамичным, быстро разобравшимся в обстановке элементом городского населения были торговцы, зазывавшие редких прохожих из каких-то немыслимых подворотен...

На следующий день утром мы решили прогуляться по берегу Средиземного моря и направились в сторону полуразрушенной гостиницы "Порт-Саид". Справа от нее тянулась традиционная для египетских пляжей линия маленьких купальных кабин, которые здесь называют на французский манер "шале". Обогнув их, мы вышли на плотно утрамбованный, бурый от мазута песок Средиземноморского побережья. Мазут прибивало к берегу длинными темно-коричневыми жгутами, и он лежал под ногами, как нильский ил. Тотчас же нас окружила стая галдящих полуголых мальчишек.

Мы пошли вдоль берега моря, и вся ватага устремилась за нами. Вдруг вперед выступил мальчик лет 14- 15 и попытался что-то сказать нам по-английски, а затем показал рукой на не замеченный нами плакат, вбитый в плотный песок пляжа. На нем было написано: "Альтам" - "Побережье заминировано".

Естественно, это не располагало к продолжению прогулки. Впоследствии в газетах не раз печатались сообщения о том, что ребятишки или неудачливые рыбаки подрывались на минах на побережье Порт-Саида, несмотря на то что сразу же после окончания октябрьской войны египетские саперные части произвели разминирование берега.

Мы вернулись в город и на пароме переправились на восточный берег канала, где раскинулся небольшой городок Порт-Фуад. В Порт-Фуаде нам встретилось еще меньше египтян, чем в Порт-Саиде...

С тех пор произошли значительные перемены. Уже через два-три года дорогу от Исмаилии до Порт-Саида расширили настолько, что по ней можно было ехать, не опасаясь встречных многотонных грузовиков. Засыпаны воронки, совершенно другой вид приобрели окрестные деревни, быстро, как бы сами собой исчезли развалины разрушенных бомбами домов. Отремонтирована мечеть с покосившимся минаретом. Заметно больше стало людей. Жизнь закипела с новой силой. На обочинах дороги появились крестьяне, торговавшие со своих повозок апельсинами, огурцами, грейпфрутами, манго, арбузами, зеленью.

Преобразилась и таможня при въезде в город. Маленький старый домишко, очевидно, уже не удовлетворял потребностям разросшейся таможенной службы. Построено новое здание, упорядочено движение автомобилей. Оформление документов при въезде в Порт-Саид занимает уже не 5-10 минут, как раньше, а не менее получаса. Еще больше приходится ждать водителям, выезжающим из города. Здесь вереница автомобилей, ожидающих своей очереди, растягивается в воскресные дни, когда в Порт-Саид приезжает больше всего туристов и посетителей, на 200-300 м. Офицеры таможенной службы отработанными до автоматизма движениями открывают багажник, заглядывают за сиденья и даже в капот автомобиля.

Впрочем, они не особенно и стараются - понимают, что имеют дело, так сказать, с любителями, мелкой рыбешкой инфитаха. Задержать их и подвергнуть соответствующему наказанию не составляет труда. Другое дело - крупные, оптовые контрабандисты, обосновавшиеся в Порт-Саиде и сколачивающие на этом бизнесе многотысячные состояния.

Контрабанда в Порт-Саиде без преувеличения приняла чудовищные размеры. Интересные данные на этот счет приводятся в книге прогрессивного египетского экономиста Абдель Кадера Шухейеба "Суд над экономическим инфитахом в Египте". Ссылаясь на официальную статистику, Шухейеб отмечает, что только за первую половину 1977 г. в "свободную зону" Порт-Саида было ввезено товаров общей стоимостью 106 млн. ег. ф. Они должны были быть обложены при вывозе из города 100%-ным таможенным сбором, который, следовательно, должен составить также 106 млн. ег. ф. Однако проверка показала, что, по официальным данным, из Порт-Саида было вывезено за этот период товаров лишь на 6,4 млн. ф., а таможенных пошлин собрано всего 6 млн. ф. Путем несложных арифметических подсчетов можно убедиться, что только за полгода у государства контрабандистами было украдено около 100 млн. ф.

Эти цифры красноречиво свидетельствуют о том, что контрабанда и нарушение законов об уплате налогов стали в Египте, и в частности в Порт-Саиде, настоящим общественным злом. Шухейеб отмечает, что контрабанда разрушает здоровую социальную структуру города. В сферу действий контрабандистов вовлечены десятки, сотни и даже тысячи людей. В одних только деревнях в окрестностях Порт-Саида около 10 тыс. жителей живут исключительно на доходы от контрабандного вывоза товаров из Порт-Саида и последующей их перепродажи за пределами города по завышенным ценам. Каким образом это делается, неизвестно, однако чуть ли не в каждой второй лавке на знаменитой улице Шаварби в Каире вы можете увидеть товары, контрабандным путем вывезенные из Порт-Саида. Да это и не удивительно, так как только в 1977 г. через "свободную зону" в Порт-Саиде в Египет было ввезено более половины всего объема потребительских товаров.

Повальная спекуляция приводит и к тому, что в городе, который в настоящее время насчитывает четверть миллиона человек, все более явно сказывается нехватка рабочей силы.

Египетские экономисты и общественные деятели бьют тревогу: "свободная зона" в Порт-Саиде, которая была создана, дабы придать импульс развитию национальной промышленности, способствовать импорту машин и оборудования, превратилась в полную противоположность первоначальному замыслу. Вместо того, чтобы содействовать экономическому развитию страны, она стала его гигантским тормозом, источником неограниченного обогащения небольшой кучки людей, извлекающих колоссальные прибыли из торговли потребительскими товарами и предметами роскоши.

В официальных документах все в порядке. В них содержатся сведения, что 60% всех проектов, утвержденных главной инстанцией инфитаха - Организацией по арабским и иностранным инвестициям, - находятся в Порт-Саиде. На деле же все обстоит, мягко говоря, не совсем так. За пять лет существования "свободной зоны" в Порт-Саиде в ней появилось лишь 11 объектов, построенных с привлечением иностранного капитала, да и то по большей части это складские помещения для хранения импортируемых товаров.

Нигде расхищение национальных богатств Египта, поощряемое инфитахом, не принимает таких наглядных форм, как в Порт-Саиде. Дело в том, что по законам инфитаха государство помогает торговцам приобретать за границей товары за твердую валюту, столь необходимую для развития экономики страны. Возмещение же полученных ссуд и кредитов торговцы производят египетскими фунтами. Порт-Саид превратился в черный рынок спекуляции валютой. В нем открыто действуют меняльные лавочки, ставшие своего рода центрами валютных спекуляций.

Шабаш, устроенный спекулянтами в Порт-Саиде, наносит тяжелый урон национальной экономике. Да и скажите на милость, какой здравомыслящий предприниматель будет вкладывать деньги в развитие национальной промышленности, если он может в 3 раза быстрее и без особых забот получить сверхприбыль, включившись в торговые операции? Подсчеты министерства финансов показывают, что торговля в Порт-Саиде приносит в 3 раза больше дохода, чем строительно-подрядные работы - наиболее прибыльная сфера бизнеса в Египте. Кроме того, разве может национальная промышленность выдержать конкуренцию огромного наплыва дешевых и разнообразных товаров развитых стран, выбрасываемых в Порт-Саиде по демпинговым ценам, а затем распространяющихся по всей стране?

Не стоит и говорить о том, насколько преобразился внешний облик Порт-Саида. Он все больше напоминает гигантский универмаг, хозяева которого больны лихорадкой безудержного обогащения. На улицах Порт-Саида теперь тесно от современных американских автомобилей с кондиционерами и дымчатыми стеклами.

Но что самое странное, в стране, внешний долг которой растет год от года, маленькая лавочка за пять лет превращается в шикарный универмаг, в котором сегодня даже среднему египтянину нечего делать, а налоговые органы смотрят на это сквозь пальцы. В Порт-Саиде в начале 1980 г. было уже несколько больших универмагов, в которых вылощенные приказчики, говорящие на беглом английском (некоторые из них явно с университетским образованием, что, впрочем, неудивительно, так как здесь они получают в несколько раз больше, чем если бы работали по специальности), предлагают вам лондонские и парижские товары. Это магазины для элиты, для нового слоя египетской буржуазии и их отпрысков, желающих иметь последние новинки моды, появляющиеся в магазинах Парижа, Лондона, Нью-Йорка. Хозяин такого магазина уже не бросится к вам, не будет предупредительно раскладывать свои товары. Он целыми днями неподвижно, как на троне, сидит за конторкой или вычурным антикварным столиком, потягивая обжигающий кофе из маленькой чашечки. В спокойном взгляде, которым он сразу встречает и по достоинству оценивает своих посетителей, сквозит высокомерие. Он не спешит продать свои товары, так как уверен, что их у него купят, и купят за ту цену, которую назначит он. В Египте времен инфитаха есть люди, которым это по карману...