Сокровищница искусства

Чем же обогатила науку гробница Тутанхамона? Окончательные итоги, хотя со времени ее открытия прошло более полувека, еще не подведены — как уже говорилось, до сих пор отсутствует полное научное описание как всех найденных предметов, так и самой гробницы. Но кое-что и даже многое ясно и сейчас.

С сожалением следует признать, что к нашим довольно скромным знаниям истории Египта того напряжённого в идеологическом отношении периода почти ничего не прибавилось. Отдельные уточнения удалось внести в хронологию да, быть может, в генеалогию царской семьи, хотя и здесь многое еще спорно. Что касается событий Амарнской эпохи, одной из наиболее интересных и выдающихся в многовековой истории страны, то они по-прежнему окутаны плотным туманом. Разочарование постигло и филологов. В гробнице не обнаружено ни документов, ни новых текстов.

Сама гробница каких-либо существенных изменений или отступлений от обычного архитектурного плана не имеет Более того, она значительно беднее и скромнее, чем подавляющее большинство усыпальниц царского некрополя. В ней отсутствуют многочисленные переходы, нет и обычного переднего зала. Это понятно: строители не располагали временем.

Зато историку религии и особенно историку искусства трудно переоценить значение всего того, что дала гробница. Многие предметы до ее открытия были известны только по изображениям, другие — по жалким обломкам, а некоторые оказались вообще неведомы ученым.

То, что сохранила гробница Тутанхамона, превзошло самые смелые ожидания. Здесь в непревзойденных образцах представлено удивительное по силе творческого мастерства, технического совершенства и эстетического очарования искусство Амарнской эпохи и первых последующих за нею годов, этого сравнительно краткого периода. Оно значительно отличалось от искусства предшествующих и последующих столетий и поэтому привлекает самое пристальное (внимание. Дабы понять, в чем заключается своеобразие и значение творчества художников той поры, следует сказать несколько слов о египетском искусстве вообще и о том, как оно воспринимало и передавало окружающую действительность.

Антиисторично и принципиально неверно оценивать древнеегипетское искусство во всех его проявлениях с точки зрения наших вкусов и воззрений и перешедших к нам по наследству эстетических канонов античности. Древнеегипетские художники, прежде всего живописцы и близкие к ним авторы рельефов, руководствовались совершенно иными принципами отображения реального мира. Нельзя также ни в коем случае забывать, что творчество их чрезвычайно тесно связано с религией и подавляющее большинство произведений зодчества, ваяния и живописи создано исключительно для удовлетворения нужд культа.

Древним египтянам перспектива была неизвестна. В живописи и на рельефах они стремились изобразить предмет во всех ракурсах одновременно и притом как можно нагляднее. Вне зависимости от перспективы выделялись и подчерки/вались наиболее характерные и существенные признаки. Рисуя человека, древний художник показывал лицо его в профиль, а глаза и брови анфас. Плечи он разворачивал полностью, т. е. также анфас, грудь передавалась в профиль, равно как и ноги. Живописец или ваятель на рельефах рассматривал каждый предмет вне пространственной связи с другими и стремился три этом показать его в наиболее полном виде. Желая что-либо выделить или подчеркнуть, он увеличивал размер изображения. Вот почему боги, цари и умершие сановники представлены обычно значительно выше окружающих их лиц.

Все эти основные характерные особенности древнего искусства обитателей долины Нила окончательно оформились еще на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. и почти не менялись на протяжении многих последующих столетий. В значительной степени это объясняется неразрывной связью между искусством и религией. Последняя, как известно, наиболее консервативная из всех форм идеологии. А идеологии древнего Египта, как и вообще египетскому обществу, принявшему на исходе IV тысячелетия до н. э. формы рабовладельческой восточной деспотии, была присуща известная застойность. Это обусловливалось медлительностью развития производительных сил и связанных с ними производственных отношений.

Поэтому портретным статуям умерших, которые в случае гибели тела усопшего должны были служить вместилищем души, придавались раз и навсегда установленные традицией строгие застывшие позы. Прекрасный пример тому — обе черные статуи Ка, стоявшие в передней комнате гробницы Тутанхамона у перегородки, отделявшей ее от погребального покоя. Но зато скульпторы превосходно научились запечатлевать индивидуальные черты тех, чьи образы они с таким неподражаемым мастерством высекали из самых твердых пород камня — гранита, базальта, диорита — или чеканили из золота и серебра с помощью самых примитивных инструментов. Им в высокой степени было присуще чувство пропорции и соразмерности.

Невзирая на связь с религией, даже подчинение ей, искусство древнего Египта отнюдь не оторвано от повседневной жизни и быта. Разумеется, требования религии в какой-то — и притом не малой — степени ограничивали свободу творчества: не разрешали отступать от раз >и навсегда определенных норм и законов. Поэтому наиболее правдивы, непринужденны и свободны те произведения искусства, создавая которые мастера и художники не чувствовали себя в такой степени скованными определенными правилами и традициями, требованиями культового канона.

Прежде всего это касается, конечно, прикладного искусства — предметов для повседневного пользования, а также рельефов и фресок, где изображены не суд богов, ужасы и чудища преисподней, религиозные церемонии и тому подобное, а бытовые сцены: охота, рыбная ловля, пахота, рынок, мастерская ремесленника, пиршество, игры...

Мы не можем проследить здесь развитие древнеегипетского искусства на протяжении многих столетий до эпохи Амарны и непосредственно примыкающего к ней времени: это не входит в наши задачи. Ограничимся только попыткой охарактеризовать то новое, что появилось в нем в тот период, когда реформы царя-еретика потрясли, хотя и не надолго, казалось, незыблемые устои древней религии и вместе с иею многие принципы, которыми руководствовались художники со времен «почитателей Гора» — древнейших полумифических царей.

Распад страны на отдельные области в конце эпохи Среднего царства и примерно полтора века культа чужеземного бога ие могли не сказаться на общем уровне культуры. В этот период исчезают великолепные, мощные и величественные скульптурные портреты и монументальные памятники архитектуры, а также гармоничные по красочным сочетаниям и полные жизни фрески.

Новый расцвет искусства совпадает с освобождением Египта от гиксосов и объединением его под господством Фив. Годы владычества иноземных племен и последовавшие затем походы фараонов-завоевателей XVIII династии в Сирию, Финикию, Палестину вывели Египет из длительной изоляции и познакомили с искусством других стран и народов, в частности с искусством острова Крита.

Сооружаются роскошные дворцы и огромные храмы, стены которых покрывают сложными по композиции рельефами, прославляющими деяния фараонов-победителей и возвеличивающими опекающих их богов. Воздвигаются грандиозные статуи, подобные знаменитым «колоссам Мемнона», стоявшим у входа ныне не существующего заупокойного храма Аменхотепа III в Фивах Мощь, силу, великолепие стремились воплотить в своем творчестве египетские художники и архитекторы, поэты и летописцы. Произведения архитектуры, скульптуры и живописи поражают размерами, чрезвычайной пышностью, но вместе с тем несколько сухи, официальны И статуи, и рельефы, и фрески, и литературные произведения холодны, лишены внутренней теплоты, простоты, непринужденности, человечности. Образы фараонов и их сановников, несмотря на точность портретного сходства, чрезмерно идеализированы. Но вместе с тем некоторые из них не только не уступают лучшим памятникам эпохи Среднего царства, но даже превосходят их изяществом линий, стремлением передать индивидуальность образа, техникой исполнения.

Пристрастие к парадности, пышности и роскоши, присущим этому периоду, обусловило стремительное развитие прикладного искусства. Фараоны издавна славились великолепием своего двора, их сановники — утонченностью, а египетские женщины — элегантностью и изяществом. Бесчисленные ювелирные изделия, драгоценные сосуды, туалетные принадлежности, нарядные одеяния и изысканная мебель украшали быт господствующих слоев. Ремесленники и художники годами трудились над созданием этих вещей. Но нередко предметы изготовлялись ценой длительных и терпеливых усилий только для того, чтобы сопровождать их владельцев в загробный мир. Лучшим подтверждением этого служит гробница Тутанхамона.

Попытка Эхнатона реформировать древнюю религию предков вызвала огромные сдвиги во всех отраслях изобразительного искусства. Разрыв с традиционной религией, провозглашенное фараоном стремление к установлению «истины» — «маат» обусловили отход от прежних эстетических норм. Ваятели и живописцы амарнской школы в противоположность своим предшественникам перестают идеализировать образ царя. Более того, они стремятся показать его и его близких такими, какими они были на самом деле. Черты реализма в их творчестве, проявлявшиеся прежде главным образом в портретной скульптуре и фресках, передающих сцены повседневной жизни, становятся особенно заметными. Они впадают даже в натурализм, если не в гротеск, особенно в первые годы провозглашения культа Атона, когда нетерпимость Эхнатона и вызванные ею противоречия сказывались особенно резко. Так, дошедшие до нас изображения царя-реформатора и членов его семьи, созданные придворными художниками, меньше всего могут служить поводом для обвинения их в желании польстить своему повелителю

Эхнатон, его жена Нефертити и шесть дочерей изображены со всеми присущими им физическими недостатками, которые притом подчеркиваются и даже утрируются: чрезмерно удлиненным, оттянутым назад черепом, большим выступающим вперед подбородком, обвислым животом, несоразмерно тонкими руками и ногами.

Вместе с тем мастера амарнской школы создали такие шедевры скульптуры, живописи и прикладного искусства, что они безоговорочно были причислены к наиболее выдающимся памятникам мирового искусства. Достаточно сослаться на скульптурные портреты Нефертити и ее дочерей, на найденный в Тель-Амарне торс из кварцита, возможно также изображающий царицу, на портретные крышки каноп из гробницы Тутанхамона, или, наконец, на статуэтки богинь-хранительниц, стоявших у ковчега с канопами. Это объясняется прежде всего их стремлением к простоте, естественности. Преодолев каноническую условность, они одинаково правдиво изображают фараона, его сановников, их слуг и рабов.

Теперь художников привлекают не только огромные рельефы и фрески, почти неизменно передающие одни и те же сюжеты — царя, попирающего врагов или представшего перед богом, но и изображения интимных сцен, природы. Позы тех, кого рисует их кисть или высекает их резец, более непринужденны и грациозны. Их манере присущи плавность линий и гармония красок, утонченность и изящество. Используя прежние мотивы для декоративного убранства, они проявляют большую изобретательность и изысканность. В полной мере это запечатлено на предметах погребальной утвари Тутанхамона, ибо почти все они (выполнены мастерами амарнской школы и их последователями, отказавшимися от некоторой заостренности при передаче натуры в пользу ее более реалистической трактовки. Множество тому примеров приведено при описании отдельных вещей, обнаруженных в гробнице, например парадного трона или резной крышки шкатулки из кладовой.

Поразительно, сколько совершенных произведений успели создать древние мастера за девять лет правления молодого царя и за краткие месяцы между днем его смерти и погребением. Утонченность их вкуса, изобретательность и техническое совершенство сказались даже на самых обыденных предметах повседневного обихода. Правда, не все одинаково ценно, иногда обилие украшений и орнаментов чрезмерно, но художественное совершенство большинства изделий заставляет забыть отдельные недостатки.

Восстановление в правах культа исконных богов повлекло за собой возрождение прежних вкусов, что можно проследить на отдельных предметах из гробницы Тутанхамона. Иногда причудливо сплетаются оба направления — старое и новое. Но настроения, воодушевлявшие художников Амарны, полностью не заглохли. Они подспудно сказывались, невзирая на гонения, не только при Хоремхебе, но даже через полстолетия, при Рамсесе II. На хранящейся в Туринском музее статуе этого фараона еще видны отблески художественных веяний, порожденных реформами царя-еретика.

Неповторимое искусство Амарны, столь блистательно представленное оз гробнице Тутанхамона, несмотря на его тысячелетнюю давность, доставляет нам, людям совершенно иной эпохи, взглядов и убеждений, подлинное эстетическое наслаждение, потому что истинное искусство бессмертно.