Сосуды

§ 8. Общие замечания

Сосуды составляют большую группу изделий, при производстве которых необычайно ярко проявились и мастерство и художественный вкус древнейшего населения Египта и Ханаана. Делали их из самых разных материалов. Изобилие находок ракушек и скорлупы страусовых яиц во многих древних поселениях свидетельствует о применении их в качестве своего рода вместилищ. К тому же в некоторых из этих изделий замечены следы краски [18, 51; 37, 28; 8, 61; 105, 190]. Материалом для сосудов служила также кожа. От древнейшего времени из Египта дошли небольшие глиняные болванки, на которые, как полагают, натягивали кожу при их изготовлении [35, 48, LXXI:B 6-7]. По форме они совпадают с частью керамики того же времени. Ниже будет идти речь о некоторых керамических сосудах энеолитического времени, которые происхождением своей формы обязаны таким кожаным изделиям. Кроме того, некоторые сосуды "одевались" своего рода кожаным футляром, подобно тому как в наши дни винную бутылку оплетают соломой. На производство сосудов шли и другие материалы растительного и животного происхождения (рог, кость, зуб), но самыми распространенными были глина и камень.

При знакомстве с керамикой IV тысячелетия нас поражает обилие форм и размеров сосудов и многообразие приемов их украшения. Однако прежде чем производство керамики достигло столь высокого уровня, потребовалось немалое время.

Начало изготовления каменных сосудов в Ханаане относится уже ко времени палеолита, а керамика там вошла в употребление значительно позднее, в VI-V тысячелетиях. Самые древние сведения о производстве каменной и глиняной посуды в Египте восходят к V тысячелетию. В неолитических поселениях Меримде, Файюм и Таса было открыто много остатков керамики, находки же каменных сосудов и их фрагментов были лишь единичны.

В силу своих естественных свойств (легкость обработки, способность при сушке и обжиге приобретать прочность и водонепроницаемость) глина стала самым распространенным сырьем для изготовления различных сосудов. Известно, что первая глиняная посуда по форме подражала вместилищам из кожи, дерева, плетеным корзинам и таким, например, плодам, как тыква. В неолитической египетской посуде можно найти низкие четырехугольные миски, напоминающие деревянные корытца. В сосудах цилиндрической формы с круглым дном заметно сходство с аналогичными кожаными предметами. В Южном Ханаане указанную зависимость можно проследить и на части энеолитической глиняной посуды. Так обстояло дело с так называемыми маслобойками и другими сосудами, имитирующими кожаные бурдюки различных форм [2, рис. 4; 19, 300; 46, рис. 16:1; 51, I; 123, рис. 16].

§ 9. Изготовление керамики

Вся керамика, начиная с неолитического времени и вплоть до последней четверти IV тысячелетия, лепилась от руки^*. Изготовлялась она, как правило, на циновке [105, 178], о чем свидетельствуют следы плетений на днище сосудов [2, рис. 2]. Стенки наращивались за счет глиняных валиков, которые четко видны на тех глиняных сосудах, которые почему-либо не подвергались разравниванию (35, ХIХ: 45М]. Дальнейшая формовка тулова сосуда осуществлялась при помощи небольшого камня, называемого наковальней, и деревянной колотушки. Неровную поверхность горшка выравнивали, постукивая по нему снаружи колотушкой и прижимая к стенке изнутри наковальню^**. Постепенно гончары научились, пользуясь все теми же несложными орудиями, делать изделия совершенно правильной формы. Особенно интересны наблюдения, полученные при изучении одной группы керамики Арманта, датируемой первой половиной IV тысячелетия. Полное совпадение формы у чаш этой группы позволило сделать вывод [105, 69], что керамисты уже в то время, вероятно, производили формовку, вращая циновку с заготовкой. Иными словами, приходится допускать существование своего рода прообраза гончарного круга. Кроме того, здесь важен факт необычайного стремления гончаров получить совершенную по форме продукцию. Следствием этого было появление во второй половине IV тысячелетия в обеих интересующих нас странах специального орудия - медленно вращающегося гончарного круга [2, 157-158; 105, 167]. Но до начала III тысячелетия его применяли лишь при формовке малых чаш и горлышек к сосудам. О его конструкции можно лишь догадываться по скудным археологическим данным из Ханаана. Из Египта такие сведения дошли лишь от времени Раннего царства [102, 287].

^* (Мы не касаемся здесь бытовой керамики, которая делалась в древности аналогичным же образом. Нас интересует более сложная и по форме и по отделке керамика, которая обычно встречается в погребениях и реже - на поселениях.)

^** (Техника изготовления больших сосудов для хозяйственных нужд отличалась тем, что сначала формовали две половины сосуда, а затем их соединяли вместе. Линия соединения шла по наибольшему диаметру [141, 21].)

Важно отметить, что уже на этой по существу начальной ступени развития гончарного дела были выработаны определенные пропорции, соотношения показателей вертикального и горизонтального сечения, размеров устья и основания, а также характеристика кривизны стенок сосудов основных типов. Правила эти выдержали испытание временем. Их придерживались и много позднее.

Самая ранняя неолитическая посуда, как правило, была толстостенная. Однако приходится делать очень существенную оговорку. Уже на начальной стадии развития наряду с грубо сформованными толстостенными сосудами встречаются и более правильной формы тонкостенные. Именно эти изделия и украшались в первую очередь узорами (120, 328; 155, 259]. В Египте в районе Бадари (Верхний Египет) уже на рубеже V и IV тысячелетий делали миски с хрупкими, словно яичная скорлупа, стенками. Интересно, что в Египте никогда позднее, на протяжении всей последующей четырехтысячелетней истории, бадариская керамика в этом отношении не была превзойдена [37, 41].

При этом надо иметь в виду, что состав теста, из которого делали и толстостенную и тонкостенную керамику вплоть до середины IV тысячелетия, был в обеих странах постоянным. В поселениях Ханаана применяли местную глину, к которой добавляли песок, базальтовую крошку и для лучшей связи - рубленую солому или траву [163, 13; 120, 328]. В Египте в дело шел нильский ил, иногда с примесью песка и рубленой соломы. Лишь во второй половине IV тысячелетия там стали применять глину из карьеров. Однако это делалось для того, чтобы получить посуду более светлой окраски. Изделия из карьерной глины, добывавшейся около гг. Кены и Баллас, даже без ангоба^* после обжига приобретали желтый и нежно-розовый цвет.

^* (Ангоб - обмазка из тонкоотмученной светлой глины, замешенной на воде [7, 557].)

Обжиг керамики в V и IV тысячелетиях в обеих странах производился, как полагают [7, 560], не в печах, а на открытых кострах. Тем не менее гончары умели создать такие условия обжига, при которых получалась высокая температура. Уже часть неолитической керамики, найденной в Меримде [96, 31] на Антиохийской равнине [32, 80] и в Иерихоне [90, 63], была довольно хорошо обожжена. 40% всей исследованной керамики из додинастического поселения Армант была обожжена при высокой температуре (500-1200°С).

§ 10. Фаянс

В конце IV и в начале III тысячелетия в Египте стали делать посуду, которую принято называть фаянсом, хотя в ней нет и следа глины. Формовали эти сосуды из мелкотолченого кварца в смеси со связующим веществом и подвергали обжигу. Верхний слой порошкообразного кварца плавился, образуя слой стекловидного покрытия, цвет которого, чаще всего зеленовато-синий, зависел от количества добавленной окиси меди [185, 107-117] (см. § 48). За последние годы стали известны и другие "секреты" древних мастеров, которые использовались, например, при окраске фаянса в голубой цвет разных оттенков или в другие цвета, а также для получения более блестящей поверхности у изделия [114, 435 - 439]. Самые ранние фаянсовые сосуды известны от конца IV тысячелетия (Нага-эд-Дер [83, 245-246] и Абусир-эль-Мелека [157, XXVIII:247]). По форме они не отличаются от многих глиняных и каменных сосудов, о которых речь будет впереди, но по цвету они походят на весьма ценимые в древности бирюзовые изделия. Именно эту имитацию и имели в виду их изготовители. Несколько позднее, в Раннем царстве, стали делать изящные фаянсовые сосуды, например в виде цветка лотоса [162, 24, рис. 5].

§ 11. Форма сосудов из глины

В эпоху неолита преобладала керамика простой формы. Обычно это разной величины цилиндрическая посуда, часто без сужения (горлышка) и выступающего края вверху, без ручек и носиков для слива, но с отверстиями, иногда многими, для продевания веревки [111, 41, 42]. В древности предпочитали носить сосуды подвешенными. Веревку, идущую от сосуда, держали в руке. Иногда через согнутую в локте руку перекидывали веревку, концы которой обвивали сосуд. Обычай этот сохранился и много позднее в обеих странах [174, 90, XLVI]. Однако наряду со столь примитивными изделиями возникают и более сложные. В Верхнем Египте уже в неолитическое время делали высокие колоколообразные кубки (рис. 1). О большом разнообразии форм можно говорить, начиная с IV тысячелетия, когда только основных форм гончарной продукции можно насчитать десятки. Каких только не было сосудов! Общепринято считать, что большинство форм гончарной продукции, известных позднее, впервые появилось именно в эпоху энеолита.

Рис. 1. Колоколообразные кубки из неолитического слоя поселения Мостагедда. Конец V тысячелетия

В каждом большом периоде древнейшей истории Египта и Ханаана можно выделить лучшую посуду определенного типа, формы и отделки. В неолите в Таса такими были уже упомянутые колоколовидные кубки. В последующее время их место заняли миски сферической формы, которые были популярны и в первой половине IV тысячелетия. Однако внутри этой группы обнаруживается разнообразие. Одни из мисок имели плоское дно, другие - круглое. Различались они и размером, и высотой, и наклоном стенок. Часть из них очень похожа на перевернутый усеченный конус, со слегка вывернутыми краями, благодаря чему внутренняя роспись на них (см. § 65) была особенно хорошо видна сверху. С круглыми мисками, близкими к нашим тарелкам, соседствуют продолговатой формы блюда. Наряду с такими довольно низкими сосудами в первом додинастическом периоде в Египте возникают и высокие, наподобие кувшинов, и даже в некоторых случаях приближающиеся по форме к бутылке [99, 195]. Во втором периоде распространяются сосуды с раздутым и овальным в разрезе туловом, некоторые из них шарообразные или слегка приплюснутые. Встречаются и сдвоенные сосуды. Упомянуть надо также многочисленные фигурные изделия этого рода в виде рыб, птиц (см. рис. на стр. 175), животных и людей, а также рассмотренные нами (§ 2) четырехугольные глиняные ларцы.

Форма ханаанских сосудов в большинстве случаев не совпадает с египетскими. В Иерихоне встречается керамика двух типов: сосуды с раздутым туловом и широким устьем и сосуды с широким горлом, слегка перехваченным посередине. В Рас-Шамре и Библе были распространены сосуды шарообразной формы, которые в более древние времена вовсе не имели горлышка [48, 41]. Многие сосуды из Гассула в отличие от энеолитичееких египетских представляют кубки на высоком поддоне [2, рис. 25], иногда оформленном еще окошечками [101, рис. 56]. Известны кувшины с расширяющимися кверху горлышками [47, 23]. В некоторых районах изготовлялись миски, стенки которых в разрезе выглядят как ломаная линия [47, 23, 120, 336; 155, 189]. В конце IV тысячелетия помимо маслобоек [2, рис. 24:5] появились сосуды в форме удлиненного фунтика со слегка закругленным дном [111, 35], низкие блюда, напоминающие тарелки [32, рис. 203] и чаши с поддоном [193, 19].

Особое место занимают керамические погребальные урны, часть из которых покрыта скульптурными украшениями и росписью [см. § 63, 87].

§ 12. Отделка поверхности

Дополнительной обработке поверхности сосудов уже с неолитического времени уделяли особенно большое внимание. Ее заглаживали рукой или пучком травы, а затем лощили ракушкой, галькой, куском дерева или кости. Аналогичным образом обрабатывали поверхность еще раз после нанесения резного орнамента. Хорошо заглаженная поверхность, т. е. полированная, после обжига приобретала блеск. Часто наносили ангоб - либо покрывали раствором краски (чаще всего охры), либо просто обмазывали жидкой очищенной глиной, чтобы после обжига изделия приобрели ровную желтую или ржаво-коричневую окраску. Не нуждалась в ангобе лишь египетская керамика из карьерной глины (см. § 9). Все это свидетельствует о большом желании древних гончаров сделать свою продукцию нарядной. Расписывали только сосуды с тщательно обработанной поверхностью (§ 60, 65 и др.).

Начиная с конца V тысячелетия одной из особенностей отделки большой группы египетских гончарных изделий было наличие полосы черного цвета неравной ширины, которая шла по краю сосуда. Это чернение, как показали недавние исследования, происходило не только при вторичном процессе копчения в дыму [7, 570-577], но осуществлялось и параллельно с обжигом при соблюдении определенной технологии. Для этого посуду, установленную горлышком вниз в пепел и золу, выдерживали в течение полутора-двух часов при температуре 600°С [44, 19 - 24].

Уже при создании неолитической керамики не всегда довольствовались просто хорошо отделанной гладкой поверхностью, а старались ее украсить. Самая ранняя орнаментация неолитической керамики в обеих интересующих нас странах была очень проста - состояла из врезных и вдавленных узоров и налепов.

§ 13. Врезной узор

В Бадари на рубеже V-IV тысячелетий керамика лучшего качества подвергалась особой отделке [35, 48; 37, 20]. Специальным орудием, наподобие гребня с 6-8 зубьями, или гребнем царапали по мокрой еще глине таким образом, что тонкие волнообразные линии, расположенные параллельно, образовывали своеобразный вихревой рисунок. Такой узор покрывал полностью или частично внешнюю, реже внутреннюю поверхность бадариских чаш.

Обработка поверхности гребнем, для того чтобы получить горизонтально или вертикально проведенные волнистые линии, была известна с неолита и в Ханаане [119, 247].

На внутренней стенке части бадариской керамики также встречаются украшения. Днище бывает покрыто елочными [35, XIV:3D, 15Н, 15Е] или геометрическими узорами, наподобие креста, овала с отходящими от него пучками коротких линий, косой решеткой или спиралью. Последняя [35, XIV:4M] как бы повторяет рисунок дна корзины спиральной вязки - видны и короткие поперечные черточки, обозначающие детали плетеной или крученой веревки.

Очень интересно оформлено дно миски из Мостагедды [35, XVI:3q] - по диаметру его нарисовано растение, являющееся как бы разработанным вариантом елочной ветки (рис. 2). Однако вместо "иголок" изображены листья, состоящие из прямого отростка и короткой дужки. Листья эти, кроме того, заштрихованы поперечными черточками. По краю дна идет бордюр из спиралеобразной линии. Все рассмотренные узоры бадарийцы не врезали, а выполняли в особой технике, которую условно можно назвать гравировкой. Она выполнялась до обжига с помощью заостренного или закругленного конца костяной палочки. В результате на довольно тусклой лощеной поверхности керамики оставался тонкий блестящий след. рисунок.

В Египте нарезную орнаментацию впервые стали применять в конце V тысячелетия [35, 28, 29, XVI:15E, 15F, XVIII:20, 21]. В геометрическом украшении тасийских кубков встречаются треугольники, параллельные линии, спирали и насечки (см. рис. 1). Треугольники обычно расположены рядами вперемежку с поясами из параллельных линий. Фигуры эти бывают еще заштрихованы косыми линиями или покрыты насечками. Последние, как полагают, нужны были для лучшего удерживания густой белой пасты, применявшейся для закрашивания фигур. Иногда треугольники оформлены как зигзаги, поскольку помещали их вершиной кверху, а основания не проводили. На других изделиях проведено несколько вертикальных полос, пространство между которыми заполнено насечками. Иногда такие полосы перекрещиваются, образуя геометрические фигуры: ромбы и открытые треугольники. Встречаются изделия, вся поверхность которых покрыта узором-змейкой, напоминающей спирали, образованной одной или несколькими линиями из насечек. Известны кубки, сплошь покрытые такими насечками. Все нарезы и углубления рассмотренного орнамента тасийских сосудов заполнены белой краской, отчего узор становился особенно ярким и выделялся на темном фоне керамики.

Рис. 2. Рисунок растения на чаше из Мостагедды. Рубеж V-IV тысячелетия

Те же приемы (рис. 3) использовались в Ханаане и в эпоху энеолита [42, 165, 173]. Применялся нарезной орнамент из параллельных линий, проведенных горизонтально, или линий, веерообразно расходящихся из одной точки, из крестов [111, 40, 41; 32, 72, 73]. Особенно часто встречается рисунок, который принято условно называть "елочным", хотя с таким же успехом можно определить его и как ветку пальмы (см. рис. 3). Древние мастера так изображали и многие другие растения. Изображение это, однако, бесконечно варьировалось.

Рис. 3. 'Елочный' орнамент на неолитической керамике Южного Ханаана. Поселение на р. Ярмук

В Египте самый простой такой рисунок представлял собой более или менее прямую линию, от которой под углом отходили в обе стороны короткие параллельные черточки. В других случаях обходились без срединной линии, и узор состоял из множества маленьких уголков, вписанных один в другой. Встречаются и более строго очерченные ветки. В Египте рисунок этот обычно помещали в верхней половине сосуда, чуть ниже его горла. Иногда подобный нарезной орнамент состоял из более длинных линий, прочерченных параллельно и расположенных группами так, что одна из них оказывалась под углом к другой. В целом такое сочетание тоже создавало впечатление елочного рисунка [105, LXXIV:4-5]^*. Как и в Египте, в Северном Ханаане [32, 106-108] на чашах чуть ниже верхнего края наносили узор из уголков.

^* (Нарезной геометрический орнамент был распространен и много позднее. В Египте часть керамики так украшалась в III и даже во II тысячелетии. По черному фону острием делали насечки - геометрический узор, напоминающий плетенку, которая тоже заполнялась белой краской [26, 34; 128, XIV:67, 68, 70; 138, XXX:6, 10, 30; 35, LIX:4]. Кроме того, известны отдельные изделия с рисунком, нанесенным таким же образом, но без заполнения краской. Так обстоит дело с одним блюдом от времени Среднего царства. На внутренней стороне его сделан изящный, стилизованный рисунок рыбы [130, V:3].)

Елочный орнамент в Южном Ханаане уже в неолитическую эпоху отличался большей сложностью по сравнению с египетским. Там его царапали с большим тщанием. Косые черточки строго параллельны, и сами веточки, как правило, заключались в рамку из одной или двух параллельных линий. Сами же полосы с елочным рисунком внутри образуют большие зигзаги, тянущиеся по всей поверхности тулова сосуда. Имеется еще одна особенность, которая позволила X. Ларсену [96, 46] сделать вывод о самостоятельном развитии елочного мотива в обеих странах. На неолитических сосудах Иерихона, в отличие от египетских, веточка не имеет срединной линии. Кроме того, в некоторых районах Ханаана [155, стр. XX] этот резной орнамент заполнялся белым веществом. Рассматриваемый мотив в Ханаане оказался очень устойчивым и получил широкое развитие. Найдено немало черепков, датируемых неолитом и энеолитом, на которых сочетается такой врезной и нанесенный краской узор. В Мунхатте (Северный Ханаан) в одном случае красной краской очерчены линии-зигзаги, а елочное заполнение врезано. В других случаях делали наоборот [29, 14].

§ 14. "Маркировка" керамики

В IV тысячелетии врезной орнамент стал заметно отходить на задний план. Им стали пользоваться лишь для "маркировки". На многих египетских и ханаанских сосудах IV-III тысячелетий можно найти нацарапанные знаки. Немногие уже известные нам черноверхие сосуды имели единственное украшение в виде отдельных маленьких изображений. Такие узоры и фигурки делятся на две группы в соответствии с тем, когда они были нанесены - до или после обжига посуды. В первом случае мы имеем дело со своего рода "марками" изготовителей, а во втором - с меткой владельца. В одной из могил в Нагаде [138, 44] на нескольких сосудах были сделаны одни и те же отличительные знаки "владельца". Примечательно, что последние находят чаще всего на хорошо выделанной посуде [157, 35]. Обычно они состоят из ямочек, линий и различных геометрических фигур. Помимо этих бесхитростных рисунков встречаются изображения животных, птиц и растений, которые представляют для нас особый интерес (см. § 78, см. также [165, 156; 32, 43; 35, 85; 37, 55]).

§ 15. Вдавленный орнамент

Часть керамики в Египте и Ханаане уже в неолитическое время стали украшать и вдавленным орнаментом. Сосуды из Библа [49, IX] покрыты сплошным узором из вертикальных линий-зигзагов. На ряде сосудов обнаружены следы вдавливания циновки с соответствующим узором плетения. На другие сосуды такой рисунок мог быть нанесен и костяным, каменным или деревянным орудием [17, 188, рис. 17]. Совершенно очевидна генетическая связь такой орнаментации с плетеночным узором. Во многих других случаях, однако, сплошной геометрический рисунок как бы продолжает независимое развитие, давая простор фантазии мастеров. У найденных в Иерихоне [90, 62-63, рис. 4] сосудов тулово покрыто сплошным рисунком из крупных полос-зигзагов, расположенных параллельно, один под другим, причем отдельные полосы закрашены в темно-красный цвет.

В неолитическое время в Нижнем Египте, в додинастическом поселении Армант (Верхний Египет) и во многих энеолитических селениях Ханаана охотно украшали гончарную посуду весьма примитивным узором из ямочек. Наносили их заостренной палочкой или, как полагает X. Ларсен [96, 21], особым деревянным штампом, напоминающим гребень, или просто пальцем. Что же касается рядов малых углублений, расположенных в шахматном порядке на керамике из Арманта [105, 272, LXXIV:2,5], то считают, что они могли быть следствием вдавливания веревки или плетенки. В Ханаане рассмотренный обычай украшения посуды сохранился и в III тысячелетии [119, 248; 32, рис. 218, 220, 221], а в энеолитических поселениях Гассул и Мунхатта сосуды иногда имели узоры и даже пояс из овалов от вдавливания ногтем [93, 72; 120, 336, рис. 6, 11]. На рубеже IV и III тысячелетий на равнине Изрееля керамику украшали оттисками печатей-цилиндров, на которых изображались ряды животных или различных орнаментальных узоров [58, 32, рис. 11:А, В, С].

§ 16. Налепы

Первые налепы на неолитических сосудах были большими и располагались на двух противоположных сторонах. Они, как полагают, имели практическое значение - были своего рода ручками. Такие подковообразные налепы мы находим на гончарных изделиях из Меримде. В Иерихоне небольшие куски глины в виде полукруга прикреплялись горизонтально в средней части изделия. Постепенно, однако, налепы начинают превращаться в орнамент. Способствует этому и то, что сосуды начинают снабжать либо сквозными отверстиями в стенках, либо специальными выступами с ушком или петлей для продевания веревки. Впрочем, у иных гончарных изделий бывает по десять и более различных петель. Часть из них может быть рассмотрена как украшение. В этом отношении интересно развитие так называемых волнистых ручек у сосудов одной группы энеолитической керамики Египта и Ханаана. Здесь вторичное значение ручек выступает особенно ясно [2, 166-167; 22, 7-8, XXV; 128, XV:3a, 51b, 54, 63; 138, XXXEW_1-37, XXXII :W_41-80].

Кроме того, уже в неолите появилась глиняная посуда с одиночными разбросанными по тулову налепами [155, 164]. В Меримде они располагались в ряд вдоль верхнего края [79, 234, рис. 9; 40, XVII:24-25]. Чуть позднее, на рубеже V и IV тысячелетий, такие ряды бугорков встречаются и на керамике Мостагедды [35, 49-50, XVIII:39-40].

В конце IV - начале III тысячелетия этот способ украшения особенно широко вошел в употребление в поселениях равнины Изрееля (Афюла, Мегиддо) [91, 99; 103, 47]. Ряд бугорков помещается вокруг миски чуть ниже верхнего края. Такие изделия находят и в Египте [133, XV:5a, 5b].

Такими простыми способами: врезами, вдавлением, налепами,- стремились древние мастера уж на заре истории украсить свою керамику. В дальнейшем эстетические поиски обогатились новыми средствами.

§ 17. Ханаанские каменные сосуды и их украшение

Производство каменных сосудов в Ханаане предшествовало возникновению гончарного дела, но вплоть до IV тысячелетия они не отличались ни богатством форм, ни хорошей отделкой. От VIII-VII тысячелетий сохранились каменные вместилища, которые правильно было бы называть ступками. Часто это были просто небольшие блоки камня с углублением. От VI-V тысячелетий, как, впрочем, и IV, до нас дошли довольно грубо сделанные низкие и более высокие чаши из такого сравнительно мягкого материала, как известняк. Некоторые из них достигают больших размеров - диаметр их приближается к полуметру при высоте около 20 см [2, 128, рис. 19; 32, рис. 187:6]. В V тысячелетии в Ханаане умели делать и тонкостенные чаши [32, 58, 121], но внутренние и внешние поверхности многих из них не всегда подвергались тщательной отделке и поэтому оставались следы от работы кремневым острием - резцом [163, 10; 66, 20]. Постепенно, однако, камнерезы начинают использовать и более твердые горные породы, в первую очередь базальт. Из этого материала делали миски в форме конуса, поставленного на меньшее основание. Но в большинстве случаев они не отличались правильностью формы [111, XVIII:1-4; 123, XVIII:13]. Полагают, что толчком к улучшению работы камнерезов в IV тысячелетии послужил расцвет керамического производства. В то время действительно появляются новые изделия более красивой формы. Таковы, например, превосходной работы базальтовые подносы и сосуды на поддонах, найденные в Южном Ханаане. Поддоны в виде пустотелых цилиндров без дна не имели сплошной стенки, поскольку в ней были вырезаны по три-четыре и более окошечка. Оставшиеся вверху и внизу ободки соединялись между собой узкими вертикальными перемычками. Так, в камне была передана легкость, свойственная керамическим подставкам и плетенкам-корзинкам, которым рассматриваемые нами изделия, несомненно, были обязаны своим происхождением. Этому в известной степени способствовало и то, что толщина ножки у основания доходила всего лишь до 1 см [2, 128, рис. 20; 32, 215; 47, 23; 46, 18; 123, 78]. Эта изящная каменная утварь свидетельствует о наличии у мастеров и художественного вкуса, и большого искусства. Изделия хорошо заглажены, отполированы и к тому же часто украшены рельефом [124, 181; 123, 125].

Помимо обычных каменных сосудов в эпоху энеолита в Южном Ханаане делали и погребальные урны из известняка и куркара^*. То были небольшие четырехугольные вместилища размером 75×45×50 см, при глубине в 25 см [2, 128, рис. 14, 17, 29]. В художественном отношении они повторяют те же особенности, которые были отмечены выше. Лишь немногие из них украшены рельефными выступами (см. § 87 и рис. 27).

^* (Куркар - песчаные дюны на побережье Средиземного моря за долгую геологическую историю сцементировались в своеобразную плотную породу.)

Поверхность ханаанских каменных сосудов, как и керамических, нередко бывает украшена резным орнаментом. Располагали его чаще всего у верхнего края сосуда. Особенно распространены были [111, 34] елочки, зигзаги, треугольники, а также узор, напоминающий рисунок плетенки, к которому он, по-видимому, и восходит. В основе последних могли быть и треугольники, образованные двумя параллельными черточками и расположенными под прямым углом к ним еще двумя-тремя черточками. Основанием всех этих фигур служил край каменной чаши [165, 72, XXVI:8; 101, 68, рис. 23:2]. У части сосудов северного происхождения не всегда вырезаны ручки, имевшие практическое назначение. Они были чрезмерно тонки для таких массивных каменных изделий и, вероятно, тоже были декоративными [32, 214]. В начале III тысячелетия в Мегиддо прибегали к тому же рельефу из бугорков, которые встречаются и на глиняной посуде одной группы (§ 16). Ряд таких выступов опоясывает базальтовые сосуды чуть ниже верхнего края [66, 21].

§ 18. Египетские каменные сосуды

При знакомстве с древними (V-IV тысячелетия) каменными сосудами из Египта бросается в глаза их большое количество. Многие из них изготовлены из очень твердых горных пород. Если в период неолита сосуды были довольно грубой формы и не всегда симметричные [72, 252], то в энеолитическое время они были необычайно правильной формы, а поверхность их была превосходно отделанной. Хорошей шлифовкой и полировкой особенно отличались изделия из твердого камня.

Уже на грани V и IV тысячелетий египетские камнерезы стали подражать формам керамических сосудов. Такое влияние заметно на некоторых бадариских чашах [35, XXIV: 15], но в первой половине IV тысячелетия появились совершенно новые, доселе неизвестные виды изделий. Все многообразие каменных сосудов в первой половине IV тысячелетия можно свести к следующим основным формам: конической, цилиндрической и бочкообразной. Господствующим видом изделий были конической, или правильнее - яйцевидной, формы кубки на поддоне с двумя ушками, расположенными близ верхнего края, и миски. Во второй половине того же тысячелетия все разнообразие видов каменных сосудов по существу сводилось к одному типу бочкообразных. Кроме того, в то время наряду с изделиями упомянутых форм начали делать и фигурные: двойные, тройные и в виде людей, животных и птиц (§ 87-90).

В V тысячелетии сосуды делались только из известняка и базальта, а в первой половине IV тысячелетия в круг используемых материалов включаются горные породы, среди которых имеются и такие твердые, как диорит, гранит и порфирит, а сравнительно мягкий камень - алебастр занимает незначительное место. Во второй половине IV тысячелетия, напротив, главными материалами становятся алебастр и базальт, хотя употребляются и другие камни. Все сказанное дает нам право согласиться с мнением известного австрийского египтолога X. Юнкера об определенном расцвете производства каменных сосудов в первом додинастическом периоде и о некотором спаде в их изготовлении во втором. В конце додинастического времени в производстве каменных сосудов вновь наступает подъем, продолжавшийся и далее на протяжении всего Раннего царства. Из материалов в то время предпочтение отдают известняку и алебастру. Однако алебастр теперь часто подбирают с таким расчетом, чтобы отличающиеся по цвету прожилины, встречающиеся в нем, образовывали богатый узор [157, XXVII: 242]. Известны миски, по дну которых концентрическими кругами расположен кружевной узор из прожилок. Иными словами, симметричная форма и превосходная отделка рассматриваемых изделий часто сочеталась с красотой камня, из которого их создавали. В погоне за красотой изделия в начале III тысячелетия сосуды начали изготовлять из таких очень твердых горных пород, как яшма [7, 599], горный хрусталь [192, 41, XXXII], аметистовый кварц [7, 606; 145, 79, I:14, 16], обсидиан и даже кремень [7, 618]. Но из этих горных пород обычно делали только небольшие вазы.

Неизмеримо выросло искусство камнерезов в начале III тысячелетия. В это время заметно увеличивается разнообразие форм рассматриваемых изделий. Помимо цилиндрических сосудов, сужающихся книзу, форма которых, кстати сказать, многократно варьировалась, появляются блюда и подносы. Последние делались нередко из одного куска камня вместе с подставкой в виде конической ножки, которая находилась строго в центре дна.

Изготовлялись изделия с ручками и без них. Ручки-поддержки были трубчатые, петельные и еще более замысловатые [157, XXIII:206]. Трубки-носики для слива высверливались непосредственно в тулове сосуда. Носики были направлены и вверх, и вниз [54, 144]. Кроме того, они были не только прямые, но и изогнутые, что, несомненно, было связано и с усложнением процессов работы [157, XXIII:207]. К числу особенностей этих сосудов, как указывает З. Саад [192, 40, XXVI], относится то, что вода из них не струится, а капает.

Усложняется и форма чаш и блюд. Нагляднее всего это проявляется в очень своеобразном алебастровом сосуде - низком четырехугольном блюде. Оно выглядит так, будто сделано из очень гибкого материала, наподобие кожи или папируса: края круга как бы отогнуты с четырех сторон внутрь, в результате чего получилось квадратное блюдо. Сходство с изделием из гибкого материала подчеркивается еще и тем, что края эти по четырем углам не сплошные - между ними оставлен зазор. Известны и чаши, воспроизводящие по форме лотос. Такие каменные цветы имеют необыкновенно мягкий плавный контур [53, XXXV, XXXVIII]. Их изготовление требовало огромного мастерства, несравненно большего, чем те сосуды, о которых шла речь выше. Стенки некоторых сосудов отличаются необычайной тонкостью. В отдельных случаях они достигают толщины раковины и даже бумаги [64, 25]. Так, один довольно большой сосуд из Иераконполя (60×40 см) показался исследователям, нашедшим его, прозрачным, что в свою очередь создавало обманчивое впечатление о необычайной легкости, тогда как в действительности поднять его могли лишь совместными усилиями несколько человек. Еще лучший вывод о настоящей ювелирной работе мастеров можно сделать на основании следующего примера. Среди находок под ступенчатой пирамидой Джосера есть чаша высотой в 9 см при диаметре 18 см [144, II:36], разделенная на четыре части, причем толщина перегородок составляет всего 2 мм!

Для установки сосудов с острым дном в древности пользовались специальными подставками, которые очень часто представляли собой плетеные изделия (наподобие корзин, опрокинутых вверх дном, в котором было оставлено отверстие). В подражание таким подставкам делались и каменные. Они имитировали три (или более) тростниковых обруча, связанных вместе узлами, расположенными один под другим (ср. § 7, 23, 30, 59) [57, XXXVI:43, 44].

§ 19. Изготовление каменных сосудов

Достойно удивления, что все рассмотренные обыкновенные и высокохудожественные египетские и ханаанские каменные сосуды изготовлялись при помощи очень простых орудий и приспособлений, что в свою очередь требовало от мастеров большого искусства. Работа над изделием в древности начиналась с того, что камню-заготовке придавали форму сосуда. В зависимости от материала варьировались и приемы. При работе с более твердыми горными породами применяли оббивку и шлифовку-полировку. Грубую обработку сосудов из столь мягкого камня, как алебастр, в начале III тысячелетия в Египте вели уже и медными резцами. Работа эта ввиду большой хрупкости камня требовала от мастера хорошего глазомера и особенной точности удара. В период Раннего царства в Египте для придания изделиям правильной формы и симметрии их вращали между неподвижно закрепленными в специальном приспособлении кварцитовыми шлифовальными камнями [5, 75-76]. Большая тщательность в работе была необходима и при отделке таких деталей, как ручки, горлышко, а также рельефные украшения, о которых речь будет идти ниже.

Затем делали углубление: в неолитическое время при помощи каменного орудия - резца [163, 10; 101, 67], в период энеолита, - возможно, и медного орудия. Полученную внутреннюю стенку сосуда выравнивали и шлифовали [101, 66]. При изготовлении более высоких цилиндрических изделий применяли и трубчатые сверла из растительных материалов или меди [4, 73].

В Раннем царстве изготовление каменных сосудов резко возрастает. Заметно это и по рядовым захоронениям начала III тысячелетия [105, 20] и по гробницам вельмож, а особенно по царским погребениям. Так, в галерее под ступенчатой пирамидой фараона III династии Джосера были найдены десятки тысяч каменных сосудов, изготовленных в период правления II династии, тогда как в додинастическом некрополе Нагада [138, 10] в каждой ненарушенной могиле второго периода находили, как правило, всего лишь по одной каменной вазе. Несмотря на отсутствие определенных данных о начале употребления в Египте каменных сверл-полумесяцев, а также введения. Для работы с ними специального сверлильного приспособления, можно, однако, на основании резкого увеличения количества каменных сосудов предположить, что это техническое приспособление в начале III тысячелетия уже появилось [4, 71-72]. Кроме того, при изготовлении сосудов древние мастера проявляли необычайную изобретательность. Исследователи, например, до сих пор теряются в догадках, каким образом древние камнерезы в обсидиановом, следовательно, очень твердом бутылеобразном сосуде с узким горлышком (диаметром менее 2 см) сделали углубление, поперечное сечение которого было значительно больше, чем горлышка. Неизвестным остается также и точный ход работы, в результате которого у упомянутых каменных сосудов получался изогнутый очень малого диаметра носик для слива (см. § 18).

Во всех упомянутых процессах работы (оббивка, выдалбливание резцом, сверление и шлифовка-полировка), несмотря на усилия, прилагаемые при каждом ударе по резцу, при повороте сверла и движении шлифовального камня, отделялись всего лишь мельчайшие частицы камня. Чтобы выполнить всю работу, требовались не только большие физические усилия, но и сноровка, немало терпения и выдержки.

§ 20. Рельефные украшения сосудов из камня

Инкрустация. Покрытие золотом. Самые лучшие каменные сосуды додинастического времени отличались изяществом формы и превосходной отделкой поверхности. Помимо этого отдельные изделия украшались инкрустацией из цветных бусин. Так, на одном из каменных сосудов, датируемых рубежом IV и III тысячелетий [38, 97, рис. 64], на довольно грубо вырезанном человеческом лице глаза изображены вставками-бусинками. В дно миниатюрного сосудика из Амры вставлен небольшой диск из драгоценного для древних камня лазурита [148, X:6, XV:4].

В период Раннего царства изделиям придавали уже не только изысканную форму, например, цветка, но стремились их еще украсить рельефом. Отдельные археологические находки с резным рисунком были зафиксированы и от более ранних времен. Так, на фрагменте базальтового сосуда из Бадари, созданного на рубеже V и IV тысячелетий [37, 57, XXIII:11], вырезан узор из зигзагов. Но линии, образующие рисунок, не отличаются большой тщательностью. О значительном техническом росте камнерезов свидетельствуют изделия второй половины IV тысячелетия. Рисунок в это время располагали двумя поясами. И верхний, и нижний пояса состояли из треугольников, которые сплошь покрыты косой сеткой [37, 58, LI:33]. Обычным декором раннединастических (начало III тысячелетия) цилиндрических сосудов была рельефная волнистая линия и орнамент-веревка. Последняя опоясывала изделие вверху или внизу [55, LIII]. Известны и более сложные рельефы, передающие веревочную сетку, как бы надетую на сосуд. При этом отмечены все детали, характеризующие крученую веревку и узелки сетки. На внутренней или наружной поверхности части плоских блюд вырезан рельеф, имитирующий плетенку [192, 40, XXVII]. Мастера искусно преодолевали трудности и мягкой моделировкой твердого камня передавали особенности гибкого материала, из которого делались плетеные изделия (ср. § 7). Края у этих блюд обработаны таким образом, что вырезанный рельеф напоминает заделку края циновки [145, 79, 1:17]. Аналогичная искусная работа с твердыми материалами будет не раз отмечаться и позднее. В названный период, кроме того, были известны и каменные сосуды с ребристой поверхностью [142, 126, XXVI: 11598]. Итак, древние камнерезы овладели очень твердым и в то же время очень хрупким камнем настолько, что он казался материалом, поддающимся лепке.

Совершенно новым явлением было в Раннем царстве украшение каменных сосудов золотом. Так, трубчатые ручки на сосуде из Хомры Дум [142, LIII: 14341] покрыты тонким листовым золотом. Верх другого сосуда покрыт куском листового золота, имитирующим лоскут материи или кожи (ср. § 22). Нередко сосуды подвешивались на золотой проволоке, продетой через проушины ручек [157, 36, рис. 16].

Нет никакого сомнения в том, что сами древние египтяне и ханаанеяне рассматривали каменную посуду как большую ценность. Количество этих изделий в додинастических погребениях может даже служить известным показателем имущественного положения погребенного. Сосуды эти служили столетиями. Только так можно понять те нагромождения десятков тысяч каменных ваз и блюд от времени первых двух династий под пирамидой Джосера. Только так надо понимать находку кремневого сосуда времени II династии в храме фараона IV династии Менкаура.

§ 21. Назначение каменных сосудов

К сожалению, не выяснено до конца назначение всех рассматриваемых каменных изделий. Большинство додинастических и немало раннединастических сосудов были небольшого размера. Обычный их диаметр колеблется от 6 до 10 см при высоте в 8-20 см. Существовали и совсем крохотные изделия (около 8 см) [34, XIII:30; 148, 21, VIII:4]. Такие небольшие вазы из камня, как, впрочем, и из глины, рога, кости (§ 22) и других материалов, служили своего рода туалетными сосудами. В них держали всевозможные притирания и краски [123, 79], столь широко употреблявшиеся в древности (§ 40). Каменные сосуды весом 2-4 кг можно было переносить, о чем свидетельствуют следы носки на ручках некоторых из них. Но многие раннединастические сосуды из камня вовсе не имели ручек. Да они и не были пригодны для транспортировки вследствие своей большой тяжести. Последние, как полагают, были ритуальными. В них держали жидкость (воду, масло). Рельеф на них в виде упомянутой выше волнистой линии тоже как будто указывает на содержимое - жидкость (§ 16, 68). Многие из таких сосудов имели чрезвычайно маленькое углубление. Эти сосуды служили погребальным инвентарем.

§ 22. Костяные сосуды

Древние египтяне и ханаанеяне были большими мастерами в обработке рога, кости и слоновой кости [3, 49-63; 2, 136-145; 35, XVI.13, 14; 37, 114; 157, XXVIII:249, 250 и др.]. В бадариское время (начало IV тысячелетия) в Египте охотно делали из слоновой кости не только цилиндрические вместилища, но и сосуды-животные (рис. 4). До нас дошло такое изделие в виде бегемота [35, XXIV:33]. На иных цилиндрических сосудах были вырезаны украшения - небольшие выступы-бугорки [35, XXIV:20], аналогичные тем, которые делали на глиняной посуде (§ 16).

Рис. 4. Сосудик-слон из слоновой кости из Матмары. Первая половина IV тысячелетия

В додинастическое время (IV тысячелетие) в Египте из всех трех упомянутых материалов делали сосуды, которые часто обнаруживают подражание форме каменных изделий этого рода (ср. § 18). Таковы небольшие яйцевидные туалетные баночки на ножке [22, ХХ:3; 105, XLVI], цилиндрические [22, XII:2] и бочкообразные флаконы [138, XLI:7, 10, 11; 157, XXVIII:248-249]. Туалетные чашечки встречаются и в начале III тысячелетия [56, 83]. Обнаружены захоронения, где зафиксированы два совершенно одинаковых по внешнему виду сосуда, но один каменный, а другой - из слоновой кости [22, 31, XVIII:5].

Широко были распространены в додинастическое время (IV тысячелетие) сосуды, напоминающие трубочки-рожки. Их нередко делали из зуба бегемота [35, ХLII:35]. В конце XIX в. У. М. Флиндерс Питри высказал ошибочное мнение о том, что упомянутыми трубочками закрывали отверстия в бурдюке, т. е. они были втулками. Ремешком, остатки которого на них не раз обнаруживали археологи, по его мнению, стягивали на этой трубке край бурдюка. Дальнейшие исследования, однако, опровергли предположение У. М. Флиндерса Питри. Назначение рассматриваемых предметов было точно установлено сравнительно недавно [168, 350]. В них хранили косметическое снадобье. Вокруг верхнего их края бывает вырезано сужение, в котором в свою очередь просверливали одно или более сквозных отверстий. Делалось это для лучшего закрывания сосуда. Верх его покрывали лоскутком ткани или кожи и стягивали этим ремешком, чтобы содержимое - размельченная минеральная краска (малахит, охра) или смола - не выпало [27, 57; 35, 53].

§ 23. Рельеф на костяных сосудах

В украшении этих сосудиков ясно видна связь орнамента с ремешком. Поверхность многих рассмотренных изделий покрыта врезными линиями, которые в сочетании с черной пастой, их заполняющей, создают впечатление витков. Впечатление это усиливается еще тем, что на одной части трубочек линии не прямые, а образуют слегка волнистый узор, как бы подражая не туго натянутому, а сползающему ремешку.

На другой части трубочек рисунок причудливо варьируется. Обороты мнимого ремешка получают уже самостоятельное развитие. Чаще всего это как бы сдвоенные узкие ленты, очерченные врезами и располагающиеся зигзагами, а все пространство между ними заполнено в чисто орнаментальных целях косыми штрихами. Иногда вся их поверхность горизонтальными чертами разделена на три части, каждая из которых имеет украшения в виде параллельных врезов, по-разному расположенных ([37, LIII:17-18] ср. рис. на стр. 87).

В начале III тысячелетия в Египте наблюдается необычайный подъем художественной резьбы по слоновой кости. Так, в Хелванском некрополе была открыта чаша, по форме похожая на цветок, причем резьбой четко выявлены малые и большие лепестки (ср. § 7, 18).

Из Ханаана до нас дошло несколько костяных сосудов энеолитического времени (IV тысячелетие). Один из них изготовлен из бедренной кости льва. Поверхность этого цилиндрического изделия покрыта резным узором из перекрещивающихся групп линий [32, 34, LXXVI:1].

§ 24. Металлические сосуды

Медная и серебряная посуда начала постепенно входить в употребление в обеих интересующих нас странах уже в конце IV тысячелетия, но первые изделия были очень невелики. Такова серебряная чашечка из Тель-эль-Фары (Южный Ханаан) [2, 102; 22, 32, ХIХ:5; 157, XXVIII:255]. Лишь начиная с III тысячелетия их размер в Египте начал заметно увеличиваться. Появляются чаши и кувшины наподобие тех, которые были сделаны из камня (см. § 18) [54, 66, XXII:358-360]. Изготовляли эти изделия выдавливанием из листа металла [4, 96]. Поэтому носику для слива легко можно было придать еще более причудливо изогнутую форму, чем та, которая наблюдается у одной группы каменных сосудов (ср. § 18). Носик этот соединяли с туловом кувшина при помощи гвоздей-заклепок и пайкой. Один такой медный кувшин от времени II династии можно даже отнести к ювелирным изделиям. Дело в том, что носик для слива у него имеет тонкое серебряное покрытие, что в свою очередь предполагает не только умение получать ковкой столь тонкий серебряный лист [4, 95, 98], но требует также и знания технологии соединения серебра и меди. Полагают, что в основном этот процесс заключался в продолжительном совместном нагреве их [36 а, 69]^*.

^* (Указанием на эту литературу мы обязаны О. Д. Берлеву.)