V. Суд

Когда порядок был восстановлен, начались репрессии. Несомненно, уже при Рамсесе IX следственная комиссия под председательством везира, первого лица в Египте после фараона, занялась подсчетом убытков. Нам кажется, она не столько стремилась узнать истину, сколько старалась ее замолчать. Грабителей хватают. За малую толику золота их отпускают, и они снова берутся за свое дело. Они пользуются переводом из тюрьмы "князя Города" в тюрьму верховного жреца, чтобы преспокойно улизнуть. Но после того как в последние годы царствования Рамсеса IX ограбления гробниц возобновились, была создана новая следственная комиссия, в которую помимо везира входили царские кравчие, хранитель казны, два носителя опахал, писцы и глашатаи. На этот раз они действовали решительно. Довольно часто истцы обращались к статуе обожествленного царя, чтобы вернуть украденное или получить соответствующее вознаграждение. Однако дело слишком серьезное, поэтому священную статую оставляют в покое, а судьи, чтобы узнать истину, прибегают к испытанным средствам.

В начале судебного заседания, на котором происходил допрос главных обвиняемых по делу об ограблении великих жилищ, везир говорит пастуху Бухафу: "Ты был с шайкой. Бог тебя схватил. Он привел тебя сюда. Он отдал тебя во власть фараона. Назови мне всех людей, которые побывали вместе с тобой в этих великих жилищах!"

Обвиняемый не заставляет себя долго просить и называет шестерых сообщников. Но суду этого мало. Бухафа бьют палками. Он клянется сказать всю правду. Его допрашивают снова: "Скажи, каким путем ты добрался до великих жилищ, столь священных?"

Бухаф говорит, что гробница, куда он проник, уже была вскрыта, и его снова бьют палками, пока он не сдается: "Довольно, я [все] скажу!"

У него вырывают признание: он называет еще тринадцать имен и заявляет: "Как существует Амон, как существует правитель! Если будет обнаружен человек, который был вместе со мной, и я утаил его, я приму наказание вместо него!"^*.

^* (Там же, I, 6; II, с. 16.)

И вот начинается долгий допрос сообщников, которые тоже называют во время следствия новые имена. Обвиняемые клянутся говорить только правду под страхом высылки в Нубию или быть изувеченными, или "поставленными на дерево". Это выражение мы уже встречали неоднократно. Многие из тех, кто что-то замышлял против Рамсеса III, были "поставлены на дерево". Египтологи думают, что это означает "посадить на кол". Но мы в этом не уверены. На ассирийских рельефах мы видели посаженных на кол, но на египетских - ни разу. Зато иногда на них изображены привязанные к столбу преступники, избиваемые палками^*. Поэтому я думаю, что преступника, которого "ставили на дерево", просто привязывали к столбу и, наверное, забивали палками насмерть. Иногда на вопросы судьи обвиняемый отвечал: "Горе мне, горе моей плоти!" Судья хладнокровно повторял вопрос и, если ответ, как обычно, его не удовлетворял, снова переходил к палкам. Били тремя способами, потому что в египетском языке для этого наказания было три термина: "беджен", "неджен" и "менини". Некоторые последовательно получали наказание всех трех сортов, но мы точно не знаем, чем они отличались. Били по спине, по ладоням и стопам. Это энергичное средство хорошо развязывало языки, однако не всегда. Часто судейский писец отмечает, что даже после второго и третьего битья обвиняемый ни в чем не признался. По-видимому, и после этого обвиняемого не отпускали. Иногда вставший в тупик судья, не получив от несчастного ни признаний, ни сведений, требовал, чтобы тот назвал свидетеля, который мог бы подтвердить правдивость его показаний. Освобождали обвиняемых редко.

^* (Гробница Мерерука, А 4 sud.)

Перед судом предстал трубач по имени Амонхау. Везир его спрашивает: "Каким способом ты вместе с возжигателем благовоний Шедсухонсу проник в великое жилище и вынес оттуда серебро, после того как там побывали воры?"

Тот отвечал: "Горе мне! Горе моей плоти! Это все Перипатау, трубач, с которым я поссорился и сказал ему: ""Ты будешь предан смерти за кражи, совершенные тобой в некрополе...""

Его продолжали допрашивать, подвергнув битью палками по ладоням и стопам. Он сказал: "Я не видел никого, кроме того, кого уже назвал".

Его подвергли битью "неджен" два раза и битью "менини". Он сказал: "Я ничего не видел. О том, что видел, я уже сказал".

Допрос возобновился на десятый день четвертого месяца сезона "шему". Амонхау признали неповинным в этих кражах. Ему вернули воздух (свободу). Несчастный, право же, это заслужил^*.

^* (Pap. Br. Mus. 1002, IV, 6-14.)

Благодаря подобным документам мы присутствуем на многих допросах, однако решения суда до нас не дошли. Мы не знаем, какие были вынесены приговоры. Может быть, несчастные погибли под пытками, а может быть, окончили свои жалкие дни в рудниках или каменоломнях.