Развитие египтологии

Первые последователи Шампольона, Бругш и Лепсиус в Германии, Девериа, де Руже и Шаба во Франции, Розеллини в Италии, Берч в Англии, сосредоточили свои усилия на изучении и издании главным образом памятников древнеегипетской письменности. Лепсиусу принадлежит заслуга первой периодизации древнеегипетской истории, основанной на изучении древнеегипетской хронологии, а Бругшу — честь составления первого общего очерка египетской истории и ряда для того времени полезных справочников и пособий по египтологии. Крупный вклад в египтологию сделал французский учёный Г. Масперо, сумевший сочетать работу археолога, филолога и историка. В своём большом труде «Древняя история народов классического Востока» Масперо впервые вдвинул историю и культуру древнего Египта в обширный круг исторического развития целого ряда народов классического Востока, т. е, Северо-Восточной Африки и Передней Азии. Особенно подробно изучил Масперо культуру, язык, искусство и религию древнего Египта, установив основные этапы в развитии египетской религии и искусства.

В конце XIX и в начале XX в. Эрман и Зете посвятили ряд крупных работ проблемам изучения египетского языка. Эти работы имели большое научное значение, однако авторы их несколько преувеличили близость египетского языка к языкам семитской группы, вместе с тем чрезмерно упростив египетский синтаксис.

Большим достижением египетской филологии является монументальный словарь египетского языка, составленный Эрманом и Граповым на основе обширного лексического материала, предоставленного им учёными различных стран, в том числе крупнейшими русскими египтологами Б. А. Тураевым и В. С. Голенищевым. Большое научное значение наряду с грамматикой Эрмана имеет и последняя большая грамматика египетского языка, составленная английским египтологом А. Гардинером по типу самоучителя. Американский египтолог Д. Г. Брэстед издал в большом пятитомном сборнике переводы многих известных в начале XX в. исторических документов и составил на основании этих источников очерк истории древнего Египта. Являясь типичным представителем буржуазной исторической науки, Брэстед отразил в своём труде все её основные недостатки. Подробно изучив историю древнего Египта, он обратил главное внимание на политическую историю, стараясь объяснить все важнейшие исторические изменения ходом политических событий, тем самым недооценивая влияние социально-экономических отношений. Так, например, развитие военной политики Египта в эпоху Нового Царства он объясняет не потребностями рабовладельческого хозяйства, а военной борьбой с иноземными захватчиками — гиксосами. Идеалистическое мировоззрение Брэстеда заставило его преувеличивать роль личности и идейного фактора, главным образом религии. Наконец, рисуя развитие Египетского государства, Брэстед всячески подчёркивает его положительные стороны, идеализируя и отчасти модернизируя общественный и государственный строй древнего Египта. Следуя за Эд. Мейером, Брэстед грубо искажает процесс исторического развития, находя возможным говорить о наличии феодализма в древнем Египте, хотя на самом деле в древнем Египте даже рабовладение ещё не достигло своего полного развития. Чрезмерно модернизируя историю древнего Египта, Брэстед сравнивает египетских землевладельцев с английскими лендлордами. Постоянно идеализируя египетскую деспотию, Брэстед подчёркивал то «глубокое понимание правительственной задачи», которое, по его мнению, проявляли египетские фараоны, бывшие на самом деле лишь высшими представителями рабовладельческой аристократии. Такова в корне неправильная концепция египетской истории, которую дал Брэстед в своём труде, всё же представляющем некоторую научную ценность благодаря собранному в нём большому фактическому материалу. Перу Брэстеда принадлежат и другие работы, как, например, исследования, посвящённые «солнечным гимнам» фараона Эхнатона, битве при Кадеше, издание и перевод Нью-Йоркского медицинского папируса, издание текстов саркофагов Среднего Царства. Наконец, Брэстед организовал и возглавлял чикагский Восточный институт.

Большой и ценный вклад в египтологию сделали русские учёные. Интерес к восточным странам и к культуре восточных народов пробудился на Руси довольно рано. Многие путешественники и паломники, а впоследствии купцы и послы посещали Палестину, Персию, Индию, далёкий Китай, Турцию. Некоторые из них побывали в Египте и описали то, что удалось им там повидать. Около 1493 г. образованный человек своего времени, великокняжеский казначей Михаил Григорьев посетил Египет и описал дворец султана в Каире. В 70-х или 80-х годах XVII в. было написано интересное «Описание Турецкой Империи», автор которого (возможно боярский сын Ф. Ф. Дорохин) некоторое время пробыл в Египте и описал Каир и Александрию отчасти по собственным наблюдениям, отчасти по собранным сведениям. В 1727 и в 1730 гг. некто В. Г. Барский, объездив целый ряд восточных стран, посетил Египет. Побывав в Каире, в Розетте и в Александрии, Барский подробно описал в своём «Странствовании» один из знаменитых обелисков, который в то время стоял в Александрии. К этому описанию Барский приложил рисунок, на котором он тщательно и поразительно для того времени точно начертил гиероглифические надписи, высеченные на этом обелиске.

Первые опыты в деле дешифровки египетских гиероглифических надписей вызвали ещё больший интерес к египтологии среди русских востоковедов и различных иных учёных. И. А. Гульянов, посвятивший ряд работ вопросу о значении египетских гиероглифов, вёл полемику с Шампольоном. Труды Гульянова, посвящённые египетским древностям и главным образом дешифровке египетской письменности, остались мало известными и не оказали заметного влияния на дальнейшее развитие египтологии. Однако большие знания Гульянова, собранные им материалы и его оригинальные мысли привлекли внимание талантливого историка того времени Т. Н. Грановского, который считал исследования Гульянова «в высокой степени любопытными и значительными». Президент Академии художеств и директор Публичной библиотеки академик А. Н. Оленин оценил большое научное значение открытия Шампольона и вёл с ним по этому вопросу оживлённую переписку. Больше того, Оленин посвятил специальную работу одному из вопросов египетской письменности. Этот интерес к египтологии нашёл свое отражение и в путешествиях на Восток. Один из образованных людей своего времени, А. Норов, посетивший в 1834—1835 г. Египет и Нубию, в своём интереснейшем описании этого путешествия, напечатанном в 1840 г., подробно описал виденные им в долине Нила памятники древнеегипетской культуры. В этой книге он попутно затронул ряд важных исторических вопросов, как, например, вопрос о влиянии египетской культуры на греческую или вопрос о пережитках древней культуры в обычаях жителей современного Египта. А. Норов неоднократно встречался и беседовал с Т. Н. Грановским и побудил его начать работу над составлением учебника всеобщей истории. В очень сжатой, но для того времени очень интересной «Записке к программе всеобщей истории» Грановский дал предельно краткий, но яркий план истории древнего Востока, обратив особенное внимание на историю Китая и Индии, а также Финикии, выделив в данном случае вопрос о «характере торговли у древних». За несколько месяцев до смерти, в 1855 г., Грановский написал раздел учебника, посвящённый истории древневосточных народов. Крупный русский историк искусства А. Прахов, лично посетивший Египет и собравший на месте коллекцию египетских древностей, посвятил ценный для своего времени труд «Зодчество древнего Египта» (1880 г.) вопросам происхождения архитектурных форм древних египтян.

Крупнейшим русским египтологом, обладавшим большими научными знаниями, был академик Б. А. Тураев (1868—1920 гг.). Главным итогом его научной деятельности было составление обширной и прекрасно документированной «Истории древнего Востока», в которой весь древневосточный мир рассматривается как единое культурно-историческое целое. Оригинальным вкладом Тураева в египтологию явилось изучение культурного наследия древнего Египта в связи с позднейшей культурой Египта и Абиссинии. Заслугой Б. А. Тураева является организация отдела древневосточных памятников в московском Музее изящных искусств и тщательное изучение египетских собраний в русских музеях. Крупное научное значение имеет труд Тураева «Египетская литература», равного которому по охвату материала нет в мировой египтологической литературе. Огромные знания и подлинная любовь к науке дали возможность Б. А. Тураеву создать целую школу египтологов (Волков, Коцейовский, Струве, Флиттнер, Франк-Каменецкий, Гесс).

Наряду с Б. А. Тураевым крупнейшим русским специалистом в области египтологии являлся В. С. Голенищев (1856—1947 гг.), который во время своих частых путешествий по Египту предпринял целый ряд раскопок, собрал большую и ценную коллекцию египетских древностей. Эта коллекция впоследствии стала ядром организованного Б. А. Тураевым отдела древневосточных памятников московского Музея изящных искусств. B.C. Голенищев на месте в Египте тщательно исследовал хаммаматские надписи, а также обнаружил важные в историческом отношении надписи царицы Хатшепсут в Стабль-эль-Антар о реставрации храмов и надписи Дария в Тель-эль-Масхуте, около Суэцкого канала. Больше всего трудов В. С. Голенищев посвятил изданию, переводу и комментированию различных памятников древнеегипетской письменности, как, например, «Стэлы Меттерниха» с религиозно-магическим текстом, «Сказки о потерпевшем кораблекрушение» (Эрмитажный папирус № 1115), «Путешествия Уну-Амона в Сирию» (текст Московского папируса). Заслугой В. С. Голенищева является первоклассное издание текстов и транскрипции нескольких гиератических папирусов ленинградского Эрмитажа и некоторых гиератических папирусов Каирского музея с религиозными текстами позднейшего периода египетской истории.

В. С. Голенищев и Б. А. Тураев, а также подавляющее большинство их учеников и последователей были типичными буржуазными востоковедами. Ограничивая свои исследования изучением культуры древнего Египта и его политической истории, они почти совершенно обходили вопрос о социально-экономических отношениях в древнем Египте. Эта проблема впервые стала широко разрабатываться на основании изучения египетских документов только после 1917 г. советскими учёными.

Советские египтологи провели большую работу по собиранию, изучению и изданию египетских древностей, хранившихся как в государственных музеях Советского Союза, так и в частных собраниях. В результате этой собирательной работы египетские коллекции московского Музея изобразительных искусств и ленинградского Эрмитажа превратились в богатейшие собрания памятников египетской культуры и письменности. Многие из этих памятников ныне всесторонне изучены советскими египтологами и изданы как в СССР, так и за границей. Наиболее ценным из таких изданий является издание академиком В. В. Струве «Московского математического папируса», текст которого был впервые изучен и транскрибирован ещё покойным академиком Б. А. Тураевым. Особенно внимательному изучению подвергли советские египтологи два важных документа: «Поучение Ипувера» и «Поучение Ноферреху», в которых описывается крупное восстание бедняков и рабов, происшедшее в Египте в XVIII в. до н. э. Тщательно изучив социально-экономические корни классовой борьбы, происходившей в конце Среднего Царства, советские египтологи впервые установили, что восстание, описанное в этих поучениях, было вполне реальным историческим фактом, и даже нашли возможным его датировать. Достижением советской науки является углублённое изучение военно-политической истории древнего Египта и установление грабительского характера тех завоевательных войн, которые в течение тысячелетий вели египетские фараоны в Палестине, в Сирии и в Нубии. Большое внимание уделяют советские египтологи изучению культуры древнего Египта, в частности литературы, мифологии, религии, искусства. Важнейшей задачей советских египтологов была критика буржуазных концепций о развитии общественного строя, истории и культуры древнего Египта в свете учения основоположников марксизма-ленинизма о прогрессивном развитии социально-экономических формаций. Советские египтологи в своих научных трудах не только показали, что древнеегипетское общество было древнейшим рабовладельческим обществом, но также подвергли научной критике и разоблачению лженаучные попытки буржуазных фальсификаторов истории идеализировать рабовладельческую деспотию древнего Египта.